На слове «легионеры» Фелиция сделала особое ударение, как бы давая понять, что догадалась о профессии Марка. Марку проницательность Фелиции понравилась. «А что, неплохо бы завербовать», – подумал он.
Заинтересованность Марка не скрылась от Фелиции, но она истолковала ее на свой лад.
– А может я, если тебе они не подходят? – сказала она, улыбаясь. И в этой улыбке за жизнерадостностью проскочила грусть, не дав естественно и легко раскрыться губам. Едва заметное усилие, не ускользнувшее от Марка, выдало ее. Что было в этой улыбке?
Осознание того, что тебе уже не пятнадцать и даже не двадцать, что после тридцати за твое тело никто не даст и асса, а кроме тела в тебе ничего и нет… ах да, это кафе, но кафе это не ты, это просто твое дело, а дело может быть любым, вот только тело у тебя одно… Или это просто усталость от того, что каждый день приходится угождать десяткам людей, большинству из которых угождать вовсе и не хочется.
– Вечером приду, – твердо сказал Марк.
А с Ральфом все оказалось проще, и решение, искать агента дальше или не искать, уже не имело никакого значения. Еще утром Рейн выбросил его тело недалеко от города. В то время когда Марк общался с хозяйкой, Ральфа нашел местный пастух, приведший коров на водопой. Он тут же сообщил полиции, а в полиции свой человек проинформировал Эриха. К вечеру стали известны результаты вскрытия – в легких нашли воду. Было похоже, что утонул, но вот сам утонул или утопили? Эрих выложил все, что было известно на данный момент, и тут же начал строить одну за другой версии происшествия. Марк слушал вполуха. Он сочувствовал Эриху – все-таки агенты на дороге не валяются, потеря одного штука неприятная, но не смертельная. Марку же было без разницы. Иногда на него нападала полнейшая апатия, вот и сейчас он чувствовал, что устал и ему все равно, кто и зачем убил этого Ральфа, и убивал ли вообще. Возня с агентом его порядком утомила, но Эрих не унимался и предлагал начать собственное расследование, параллельно полицейскому.
– Нет, – сказал Марк. – Я запрещаю. Мы и так засветились, пока его искали, ты всех подставишь.
– Но там же дуболомы одни сидят, они ж не найдут!
– Слушай, я тоже не в восторге от работы полиции, но худо-бедно преступления-то они раскрывают.
– Вот именно, худо-бедно… – возразил Эрих.
– Ладно, я организую, чтобы дело досталось лучшему следователю, тебя это устроит?
– Ну, хоть что-то… – недовольно пробурчал Эрих.
– Хоть что-то, – передразнил его Марк. – Ты давай займись этими диверсантами, если источники не в курсе, то это не значит, что диверсантов нет.
– Да мы уже работаем. Я практически сна лишился. Только об этом и думаю.
Дальше Эрих изложил свой план. Марк слушал его тоже без особого внимания, в нужных местах кивал, а сам думал о Фелиции.
Вечером в «Солдате удачи» было не протолкнуться. Его с порога заметила Фелиция, позвала в подсобку, сообщив, что закрывается только через час, и предложила подождать у окна, за столиком, где уже попросили счет. За ним сидели легионеры и даже, кажется, из первого легиона, по крайней мере, лица их показались знакомыми. Но Марку светиться особо не хотелось.
– А давай я здесь, – предложил он, увидев небольшой откидной икеевский столик у стены.
– Но тут едят рабы-повара.
– Да ерунда, мне все равно.
– Ну, хорошо, – после некоторого раздумья сказала Фелиция. – Ты есть что будешь?
