– Интересно, – раздался голос Косовой, – они-то хоть в чем-нибудь разбираются?
– Анна Денисовна, они разбираются в одном: Школу Магов нужно приструнить! – ответила Соколова.
– А если мы их приструним? – поинтересовался Алиев.
– Именно об этом я и хотела вас попросить, – сообщила ему директор.
– Профессор, ваши распоряжения всегда соответствуют моим желаниям! – комично сморщившись, ответил тот, – но здесь необходимы помощники.
– Ну, выбирайте их себе сами, – разрешила директор.
Кто-то из поселковых учителей спросил:
– А если нас уволят за приструнку?
– Разве вам плохо работать со мной? – спокойно ответила Соколова.
Школа становилась не просто известной, но престижной. Местная так называемая «элита» старалась всеми силами перевести своих детей в эту школу. Она давала более прочные знания, ребята учились здесь лучше, чем в других школах.
Появились проблемы по приему иного рода – вдруг все иногородние стали жителями поселка. Директор встретилась с мэром и они договорились, что местными считать только тех, кто был прописан на момент открытия школы, и прожил в поселке не менее 5-ти лет, и выросшую молодежь.
В поселке резко возросла стоимость домов – узнав об условиях Соколовой, дальновидные родители покупали себе возможность обучения детей в престижной школе. Школа становилась «своей», что более всего радовало директора. Местное население тоже было довольно – школа начала давать прибыль всем.
В начале мая прибыла инспекторская проверка. Их просто ошеломило то, что на уроки нельзя зайти, когда хочешь. Но, тем не менее, они три дня усиленно инспектировали. Решили побывать и на спецуроках. В полном составе они явились на урок директора. На третьем курсе только начали изучать превращения.
– Здравствуйте, ребята! – поздоровались вошедшие.
– Здравствуйте! – хором ответили ученики.
– Садитесь! – разрешила преподаватель и пригласила гостей на задние ряды. – Прошу!
– Ребята, мы сегодня будем заниматься превращением этих пуговиц. Помните, вам необходимо изменить их форму, но не состав. Не забывайте о пространственной решетке молекул.
Урок проходил, как обычно. Детям было не до наблюдений за гостями, у них имелось более интересное дело. К тому же, они привыкли к посторонним на уроках. Роман сидел, задумчиво глядя на свою пуговицу. Запахло дымом. Катя и Хана сидели на другом ряду, параллельно Роману. Он растерянно смотрел на расплавленную пластмассу. Катя легонько отвела его палочку в сторону.
– Игнатов, если вы замерзли, совсем не обязательно плавить рабочий инвентарь, – сообщила Соколова. – Можно погреться у окошка. Подойдите, возьмите новую пуговицу, а эту отправьте в мусор.
По классу пробежал смешок.
– Слушаюсь, профессор, – произнес Роман, вставая.
У самой Кати этот процесс был в стадии завершения. Она умудрилась расплавить пластмассу, не перегрев ее, и заново формировала, играясь, шарик. Ей очень нравились эти уроки, начавшиеся в апреле.
Глава комиссии решила пройти по классу, посмотреть, чем заняты дети. Походив, поглядев, она подошла к директору.
– Мы инспектируем вашу школу, – начала она. – У вас странное направление. Неужто вы и в самом деле можете сами что-то превращать, а тем более научить детей?
– Вообще-то, как вам говорили, на уроке по классу может ходить только учитель, и говорит тоже только он один. Если б вы не были при исполнении своих обязанностей, на мой урок в класс даже бы не зашли. И попрошу учесть: более инспекторов, не знающих предмета проверки, я не допущу в школу.
