– Змей, – устало начала я. – Отвали.
Нет, на великую любовь и дружбу со стороны родной команды я, конечно, не рассчитывала. Но подобное поведение уже наглость. Обидно.
– А то что? – Еще шаг, и теперь между нашими телами не осталось свободного пространства. Это раздражало. Чужой запах, подавляющая сила и его шипящий голос. Еще и на кухне. Какая пошлость. – Побежишь жаловаться? Кому?
Его руки легли по обе стороны от меня, уперлись в столешницу.
– Змей, по-хорошему прошу – уйди. Я когда голодная – нервная. С вопросами и разговорами по душам не ко мне. Не нравлюсь? Не мои проблемы!
– Твои, – не унимался он. И с каждым словом его голос звучал все злее. – На первом же деле ты нас подставишь. Или сдохнешь. Не сама, так помогу. Пилотировать и я умею. Просто ты мне не нравишься. Думаю, парни со мной согласятся, слабое звено – верная смерть для всей команды.
И ведь не шутит. Чувствовала его глухое неприятие, граничащее с ненавистью. Просто потому, что я такая слабая, но существую. Потому что я косвенная угроза его собственной жизни. Его инстинкты нашептывали, капая ядом: слабая, уязвимая, бесполезная. Он желал подстраховаться.
Я так понимаю, поесть мне сегодня не удастся…
А он все сильнее прижимал меня к столу и причинял явные неудобства.
Все. Достал.
Меня с детства учили, что бластеры – бластерами, а нож всегда должен быть рядом. В академии, кстати, придерживались того же мнения. Дешево и сердито.
Так вот, о детских привычках. На протяжении долгих стандартов у меня перед глазами был замечательный пример. Он решал проблемы просто и изящно, чему пытался научить и меня.
– Кхар с тобой, ящерица разрисованная, – выдохнула я.
Один нож всегда со мной – приучил все-таки. И этот самый нож в мгновение ока оказался воткнутым по рукоять в когтистую руку Змея.
Нырнула под раненую конечность, выдернула единственное, что прихватила с собой из прошлой жизни, и, не глядя, понеслась к выходу.
Подальше от разъяренного Змея, подальше от опостылевших выяснений отношений, просто подальше отсюда.
Если с каждым членом команды такие разборки устраивать, никаких нервов не хватит.
Рев раненого зверя за спиной придал мне ускорения, а приближающийся топот и вовсе заставил буквально парить над полом. Но Змей был быстрее.
Мысли вихрем крутились в голове, предлагая все новые и новые варианты путей отступления. Единственный способ выжить сейчас – найти Рима раньше, чем Змей меня догонит.
– Стоять! – орал чешуйчатый преследователь.
Это был наш третий круг по захламленному первому этажу. Заодно и с планировкой ознакомились.
– Змей, ты на ящерицу обиделся, что ли? – задыхаясь, пропыхтела я. – Зря. На правду не обижаются.
К тому времени мы нарезали второй круг. Моим преимуществом была маневренность, его – скорость. И выносливость.
После моих слов у разъяренного механика открылось второе дыхание. А у меня в ушах стучала кровь, сердце колотилось где-то в районе желудка, в легких не хватало воздуха. Я буквально почувствовала, когда рука чешуйчатого едва не коснулась меня. Он был так близок, ему не хватило какого-то миллиметра. Но случилось то, что чаще всего со мной случается в такие моменты. Я упала. Добегалась. Ноги начали заплетаться, зацепившись, я рухнула как подкошенная.
Змей не успел сориентироваться и, споткнувшись о меня, рухнул неподалеку. Это было больно. Я о своих ребрах, которые он задел сапогами.
Мне хватило этой короткой заминки, чтобы откатиться к выходу из здания. По шесту взобраться не успею, но на улице есть реальный шанс спрятаться.
