– Все началось с того, что я обратил внимание на несколько рапортов моих коллег, – начал Ларок. – Все они сначала были сняты с довольства, затем уволены. А потом и вообще их дела были изъяты секретариатом крыла республики.
Ларок сделал паузу, глядя на Тицина. Но тот не собирался ни перебивать рассказ, ни задавать вопросов. Во всяком случае, пока. Более того, он сидел в расслабленной позе, словно слушая рассказ в пол- уха. Однако это было заблуждение – стоило Лароку замолкнуть, как Тицин жестом велел ему продолжать рассказ. Ларок вздохнул и продолжил:
– Меня крайне заинтересовал этот факт. Почему наиболее успешные агенты были уволены и почему их дела перешли в ваш секретариат? К сожалению, мой уровень доступа не позволял не только напрямую задать этот вопрос начальству, но и даже самостоятельно найти ответы во внутренней сети ТРУ. Тогда я решил попробовать с другой стороны.
– Какой же? – весело поинтересовался Тицин.
– У ТРУ есть доступ ко всем банковским операциям и переводам нашим гражданам. И я обнаружил, что после увольнения все бывшие агенты не получали никаких пенсий или выплат в связи с увольнением. Это говорило о том, что либо они получили новые имена, либо же действительно выплаты им остановлены. Это могло случиться только в одном случае…
– Их смерти?
– Да. Однако и в списках умерших я их не обнаружил. Это меня крайне заинтересовало, и я наведался к семьям нескольких своих так внезапно исчезнувших коллег. Их родственники сообщили мне, что бывшие агенты получили новые задания и отбыли для их выполнения.
Я проверил – в списках космопорта ни один из наших коллег не фигурировал. Я, как мне казалось, оказался в тупике. И даже собирался забросить это свое расследование. Пока, совершенно случайно, не оказался в космопорте и заметил странного ляга.
– В чем была его странность? – спросил Тицин, и Лароку показалось, что крыло республики весь напрягся, и сейчас от ответа его, Ларока, многое зависело, хоть сам он и не понимал, что именно.
– Дело в том, что нас учат отслеживать мимику, культуру движения не только различных рас, но даже и отдельных их представителей. Так, к примеру, я отлично знаю, как ходит, двигается, говорит нынешний посол ирдов, я помню особенности жестикуляции во время разговора помощника первого советника императора лягов, господина Шао Хая. Более того, если ночью я увижу лишь силуэт, то по его движениям смогу понять – представитель какой расы передо мной, а если он мне знаком, в том смысле, что я наблюдал за ним ранее – то и опознать смогу. Так вот. Тот ляг, которого я увидел – двигался так, словно… – Ларок замолчал, стараясь правильно подобрать слово.
– Ну- ну, говорите как есть, – подбодрил его Тицин. – Не бойтесь меня. Поверьте, я в своей жизни услышал многие бредни, и даже если то, что вы хотите сказать, вам самому кажется бреднями сумасшедшего, для меня может оказаться очень важной информацией.
– Этот ляг двигался так, как это свойственно нам, тагам, – наконец, решился Ларок. – Он словно не привык к тому, что вместо крыльев у него обычные лапы, постоянно пытался завести их назад, как это делаем мы. Или, к примеру, ляги всегда держат рот закрытым, в то время как мы, таги, привыкли к тому, что наши клювы никогда не смыкаются до конца – нам это неудобно. А у этого странного ляга рот был приоткрыт. Ну и, наконец, сама походка. Она свойственна нам, умеющим летать и готовым к полету в любую секунду. Ляги не летают, не знают, как это, и, уж тем более, им нет смысла идти так, чтобы быть готовыми взлететь. Именно поэтому я принял решение, что следует более тщательно проверить этого подозрительного пришельца. Я подозвал сотрудника космопорта и приказал ему провести обыск этого типа. Однако я не стал участвовать в этом сам, представив дело как случайную проверку службы безопасности космопорта.
