Когда они появились в приемной крыла, секретарь лишь равнодушно мазнул по ним взглядом и поинтересовался.
– Ваши имена, господа, и причина, по которой вы тут?
– Мы – сотрудники ТРУ… – начал было Киндельлан, но в глазах секретаря вдруг зажегся огонек интереса.
– Да- да, – прострекотал он. – Вас ждут. Пройдите, пожалуйста, в ту дверь.
Он указал крылом в дверь, находящуюся рядом с выходом. Каждый из тут находившихся наверняка думал, что за ней нечто вроде уборной или же какого- то подсобного помещения.
Но когда оба агента переступили порог, то поняли, что и сами не ожидали подобного увидеть. Они оказались в уютном и большом кабинете, заставленном старинной мебелью, на стенах которого можно было увидеть картины (ну или точные копии) многих известных художников, как современности, так и прошлых веков. Из- за царившего в кабинете полумрака агентам не сразу удалось разглядеть владельца кабинета – тага, стоявшего возле небольшого бара, неспешно наливавшего в миниатюрный стакан жидкость янтарного цвета.
– Здравствуйте, господа, – поприветствовал он агентов. – Давно вас ждал. Вы ведь из ТРУ?
– Так точно, – ответил Ларок. – Киндельлан и Ларок Талуги.
– Талуги? – хмыкнул владелец кабинета. – Это очень старинное и сильное гнездо. Пусть сейчас оно и растеряло прежнее могущество, но все равно является одним из наиболее известных и успешных. Ведь именно из его кладок появились многие именитые ученые, военные и даже разведчики… Вроде вас.
– Это так, мы гордимся своим происхождением, – гордо подняв голову на тонкой шее, проклекотал Ларок.
– Хорошо… Хорошо… – пробормотал владелец кабинета. – А Тагионом вы дорожите так же, как своим гнездом?
– Что? Да, конечно! Тагионская республика и родное гнездо – синонимы, – чуть замешкавшись, но лишь на долю секунды, ответил Ларок.
– Хорошо… – вновь пробормотал странный собеседник.
Он вылил себе в клюв содержимое стакана и аккуратно поставил его на место – в бар. А затем двинулся к агентам. – Что же, я рад познакомиться лично с агентами, о которых мне во все уши пели в ТРУ.
Он замер в приветственной позе, слегка наклонив голову и расправив крылья, словно ожидая, пока собеседники проделают аналогичный жест, согласно принятому в обществе этикету.
Вот только агенты несколько замешкались, наконец, разглядев, кто перед ними.
Когда весь ритуал приветствия был завершен, владелец кабинета весело рассмеялся.
– Ну что же, что- то мне подсказывает, что представляться мне не нужно?
– Нет, крыло. Мы вас узнали, – ответил Киндельлан.
– Это так? – поинтересовался владелец кабинета у Ларока.
– Да, господин Тицин, – ответил Ларок.
– Вот и славно, – Тицин, а это был именно он, указал гостям на диванчик, стоящий возле письменного стола. – Прошу присаживаться.
Когда вся троица разместилась – агенты на диване, а Тицин в кресле напротив них – наступила тишина.
– Вы гадаете, зачем вас вызвали ко мне? – наконец поинтересовался Тицин.
– Мне кажется, что причину мы знаем.
– Даже так?
– Возможно, я ошибаюсь.
– Ну, давайте проверим. В последнее время вы чересчур интересовались одной секретной инициативой, узнать о которой таги вашего уровня вроде как были не должны…
– Все так, крыло.
– Я бы с удовольствием послушал, как вы о ней узнали…
– Это долгая история, крыло.
– И все же, с чего- то ведь она началась?
Ларок лихорадочно соображал, стоит ли говорить всю правду или лучше ее скрыть? К сожалению, предсказать исход и одного решения, и другого было сложно. Если Тицин знает правду – то ложь лишь осложнит их положение, если же не знает, то изложенное Лароком может сыграть против них. С другой стороны, угадать правильное поведение невозможно, так почему бы не начать плыть по течению?
