Вселенная отличников - страница 20

Кстати, голова тоже вроде как отпустила. Постоянная ноющая боль ушла, как и ощущение, что любое резкое движение способно привести к непоправимым последствиям. Жажда, которая, теоретически, должна сопровождать состояние похмелья, также почему-то не ощущалась. Ее, впрочем, и с самого утра не наблюдалось. Словом, странное какое-то похмелье – я чувствовал себя вполне себе сносно, хотя времени с момента пробуждения прошло всего ничего и, при этом, я ведь не приложил для оздоровления организма ни малейших усилий. Если бы не странная усталость, как будто вчера мне пришлось хорошо потрудиться физически, мир вообще сиял бы яркими красками.

Вернулись коллеги, наполнив купе ядреным табачным выхлопом и показной бодростью духа, которую принято демонстрировать при успешном завершении какого-либо дела.

Последние несколько минут поездки прошли в молчании – каждый думал о своем. Собственно, мы все трое никогда и не являли собой особо разговорчивую компанию, так что наше поведение в конце поездки странным никак не назовешь. Тем удивительнее воспринимался рассказ коллег про мои вчерашние подвиги.

Наконец, поезд прибыл, я и Семен Аркадьевич подхватили походные командировочные портфели, Павел Геннадьевич же взял в руки свой неизменный командировочный чемодан и мы дружно двинулись к выходу из вагона.

Москва!

Даже не узнал, какая сейчас погода, поскольку сразу по выходу из поезда скользнули в метро, не показываясь на открытом воздухе. Почему-то поинтересоваться тем, что происходит за окном вагона пока подъезжали в голову не пришло. Нет, так то понятно, что пасмурно, осень все-таки, но вот поконкретнее что-то сказать сложно.

Осень? Опять всплывшая из неизведанных глубин подсказка. На этот раз про время года. Эх, еще бы число вспомнить, да и год – было бы вообще волшебно!

И я и коллеги-инженеры вышли из поезда одетыми в костюмы с рубашками. Я галстук не носил, во всяком случае, на вешалке с одеждой его не нашлось. Мои же старшие товарищи оказались застегнуты на все пуговицы: оба при галстуках, важные такие, прямо, как чиновники, а у Павла Геннадьевича через левую руку еще и бежевый плащ перекинут. Выражение лиц соответствующее – как будто на выборы президента идут голосовать за оппозиционного кандидата.

Так, стоп! Какие еще выборы? Какого такого президента? Мы же вроде в Союзе живем! В нем нет президентов, да и выборы – чистая формальность.

В Союзе? Опять эти провалы. Нет с этим точно надо что-то делать, а то как бы не спалиться на работе. Ведь ни черта же не помню не только про работу, но и про страну. Решил, что буду побольше молчать, а о результатах командировки пусть коллеги начальству сами докладывают – обойдутся как-нибудь без помощи молодого сотоварища.

Зашли в вагон метро – народу много, но не час пик.

И опять архаика какая-то. Память подсказывает, что вагоны, да и сама станция должны выглядеть совсем не так. Вопрос: как? Вроде я помнил их не настолько округлыми. И сиденья другие, да и обивка. Но все как-то смутно, точно утверждать ничего не могу. Ох, бедная моя головушка …

Люди в вагоне оказались одеты примерно так же, как мы: у мужчин преобладали костюмы, некоторые носили плащи, у женщин – платья, юбки, блузки, кофты и те же плащи. И опять внешний вид окружающих людей показался мне немного странным. И опять я не мог себе объяснить, почему?

Кстати, многие мужчины носили усы, а вот бороды были большой редкостью, так что эспаньолка, украшающая нижнюю часть лица Павла Геннадьевича смотрелась, пусть и не экзотически, но, отнюдь и не данью моде.