– Хм. Да, я планировала, но тут всё зависит от… денег, – вздохнула Бунташная, помешивая кофе.
– А я, – с огнём в глазах заявила Вознесенская, – я – буду. Это такой классный опыт – распечатать игру и предложить остальным поиграть в неё. Где ещё, как не в нашем вузе, ты сделаешь так.
– Ну да, – легко согласилась Бунташная.
– А и вообще, – продолжила Вася, у которой было из-за чего-то особенно хорошее, разговорчивое настроение сегодня. – Знаешь ли, я собираюсь быть одной из лучших на курсе. Только представь, что мы могли бы сделать со своими проектами потом – после, когда выложим их. У меня есть канал на YouTube, знаешь; на нём подписчиков тысяч пять, не меньше; так вот, я бы выкладывала туда… процессы всякие, что ли, и он бы… расцвёл! Я уже вижу своё будущее: Вознесенская, великая авторша-авторка-авториня, радует подписчиков свежим и ярким контентом!
– Ты могла бы меня прорекламировать, – с хитрецой в голосе напомнила Бунташная.
– ДА. А ещё, ещё… – Вознесенская заговорила в неожиданно оживлённом темпе, – при всём многообразии созданных мною роликов мне пока что не доводилось создать столь же прекрасного рода контент, каким является реклама игры и рекламный ролик эту тему. Возможно, я могла бы распечатать эту игру, а после… ПРОДАТЬ. Представляешь, что было бы?
– Что. – Лицо Бунташной сразу стало более скептичным.
– Если бы я продала игру, её бы кто-нибудь купил.
– Логично, – отозвалась Бунташная.
– Ай, да, – увидев поднятые брови Бунташной, оговорилась Вознесенская, – я к тому, что это потрясающе – твою игру кто-то купил.
– You know, тебя столь интересуют бренные ценности материального мира?
– О, нет, ну что ты; то есть да, но дело здесь не в деньгах, а именно в том, что – только представь это – твоя игра оказалась у кого-нибудь в виде материального объекта. Материаааального – объекта. Он может её потрогать, пощупать, взять себе. Возможно, это будет его или её любимая вещь, и эта вещь создана тобой; а есть ли большее счастье – знать, что ты сделал чью-нибудь жизнь чуть лучше? У меня в запасе имеется одна теория – не назовём её особенно оригинальной. Представь, что ты – да нет, у нас есть непревзойдённый шанс взять абстрактного человека, что мы с гордостью и старанием и сделаем – представим, что он, этот абстрактный человек, только и делал, что создавал некоммерческое искусство только для себя, никому не показывая его и улиткой спрятавшись в уголок. Сделаем его гением. Но рядом есть другой человек – да, рисует похуже, пускай даже посредственно, – но дело и не в уровне. Здесь – другая крайность: он делал искусство только на продажу и только для других людей, совершенно забывая о себе. Как думаешь, кто больше выиграл в перспективе? Лично я, если бы это были гонки-скачки-что угодно и если бы я делала ставки, поставила бы на того человека, который делает исключительно коммерческое искусство, даже несмотря на то, что сама я ближе к первому типу. Скольких людей обрадовал тот, кто никому не показал своё искусство? Скольких – вдохновил? Зачем он делал искусство, если никому его не показывал; зачем все эти старания и творческие муки? С какой целью? Другой же – тот, продающий материальные объекты, наверняка познал континуум бытия в коммерческом рисовании и выиграл в перспективе, пускай его картины и были пустоваты и бездарны. Он обрадовал людей. Обрадовал – потому что делал для них, и делал так, как мог. Вот поэтому я хочу продать свою игру, – заключила Вознесенская. Она не заметила, что её слушала уже не только Бунташная, но и другие девушки.
