Всем пробудившимся посвящается. Разгадай загадку - страница 33

Вот же, напротив, Сатурн – в конфликте с Юпитером. Вознесенская помнила, что астрологи предрекали, что скоро они сойдутся, образовав нечто вроде Вифлеемской звезды, и тогда случится большой переломный момент – большая мировая катастрофа, о которой сестра, увлекавшаяся натальными картами, также говорила ей. Но для Вознесенской это значило совершенно другое: две крупные планеты поспорили, поссорились или, того хуже (но интереснее), вступили в битву друг с другом – в битву на кинжалах или ножах. Поскольку аспект спокойный, и ни одна планета не находится в квадратуре или в падении, битва Сатурна с Юпитером протекает по правилам и договорённости, и Сатурн – «тёмная» планета – не пытается обмануть светлый, гармоничный Юпитер – планету большого счастья в одном из множества интерпретаций, как помнила Вася по рассказам сестры.

Для Вознесенской, одним словом, межпланетные аспекты виртуозно складывались в красивую сказку.

Она посмотрела гороскопы всех девушек, что были с ней в одной группе; потыкала на звёзды внизу и на обозначения этих звёзд. Внизу, если рассматривать названия звёзд, красивейшим языком было написано, что именно каждая конкретная звезда обозначает и какие качества дарит своему подопечному. Нельзя сказать, что Вознесенская досконально верила во всё, что было написано под названиями звёзд, вовсе нет; но, тем не менее, эти надписи казались ей сказочно-волшебными и неожиданно увлекательными – такими, что поверить было проще, чем не поверить.

Гороскоп Бунташной был, если говорить прямо, красивым. Вознесенская не увидела там ни невзгод, ни особенных несчастий, которые предрекала ей Ирина, нет; напротив, в её гороскопе мистическим образом скрещивались в великой схватке позитивные аспекты: некоторые были в разорванном состоянии, некоторые – цельные, но засилье красных нитей в пряже круглой натальной карты сразу бросалось в глаза. Венчал всё это великолепие большой красный тригон, содержащий в своих вершинах Меркурий, Марс и Плутон. Вознесенская представляла, что она и есть этот бравый Меркурий (а Бунташная – конечно же, Марс) и что они вместе, как лучшие друзья, расправив крылья, полетят, используя космические энергии этого тригона; полетят куда? В будущее.

В этом же гороскопе, однако, наш бравый юный астролог обнаружила нечто странное – тем странным был единственный негативный аспект, разрезающий напополам всю карту и выглядящий, как особенно острое ножевое ранение посреди привлекательных, мирных красных нитей. Словно бы какое-то духовное разделение между Марсом, Плутоном и Луной. Вознесенская присмотрелась к нему внимательнее.

Сделаем лирическое отступление. В целом, если говорить откровенно, то, как видела карты Вознесенская, словами до конца передать сложно, если не сказать – нельзя. Она смотрела на натальные карты, как на картины – как на нарисованное художником полотно, на котором изящными мазками кисти вырисовывались различные причудливые угольчатые узоры, состоящие из аспектов и их конфигураций. Именно поэтому автор, пытаясь описать похождения героини в данной области человеческой жизни, искренне мучается, поскольку недоумевает, как через призму текста посмотреть на объемную картину, которую видит Вознесенская, смотря на схему, приобретающую перед ней трёхмерные очертания, которая в действительности является плоской. Итак, Вознесенская увидела страшную, кровоточащую рану в гороскопе Бунташной, состоящую из оппозиции планет, которая изрядно напугала её, но потом… потом девушка вспомнила – у неё была точно такая же – но планеты были другими. И у Ирины. И даже у Дианы. И у другой девушки, состоящей в беседе, – Вознесенская, по правде сказать, позабыла её имя, но дату рождения… дату – запомнила.