Всем пробудившимся посвящается. Разгадай загадку - страница 36

«Вот. Почитай эту статью – возможно, ты многое поймёшь».

Следом шла статья, взятая Бунташной из какого-то малоизвестного паблика по психологии:

«Психиатры выделяют три состояния, характерные для больных биполярным расстройством. Эти состояния – мания (ударение на второй слог), гипомания и депрессия.

Признаки мании: снизившаяся потребность в сне, психомоторное возбуждение, повышенное либидо, повышенная скорость мышления и речи, заметный подъем настроения, эйфория, завышенная самооценка. В фазе гипомании человек может быть достаточно продуктивным: он заражает идеями всех вокруг и способен с неиссякаемым энтузиазмом рассказывать о самых разных вещах. Человек уверен, что тонко связан с миром, способен улавливать таинственные закономерности и собирать разрозненные детали некой мозаики в единую картину.

На смену этим периодам приходят фазы депрессии, когда происходит нарушение сна и аппетита, наблюдаются вялость, апатия, пониженное либидо, психосоматические расстройства, подавленное настроение, пониженная самооценка, тревожность, чувство вины.

Биполярным расстройством болели и болеют некоторые талантливые люди – от Нины Симон до Шинед О’Коннор, Стивена Фрая и Эрнеста Хемингуэя.

Эрнест Хемингуэй обладал некоторой двойственностью личности. С одной стороны – ловелас, успешный в обществе молодой человек, красавец, известный писатель; с другой – страдавший от биполярного расстройства мужчина, у которого из-за психосоматики и частых запойных депрессий развивались и другие недуги. Жизнь Эрнеста Хемингуэя была чередой спадов и подъёмов, из которых он безуспешно тщился выбраться, пытаясь вылечить себя с помощью спиртного.

Биографы Эрнеста Хемингуэя считают, что он страдал хроническим алкоголизмом, поскольку он «напивался каждую ночь шотландским виски или красным вином и был совсем плох, когда соглашался наконец идти к себе в номер… Выпитая с утра текила или водка частично восстанавливала его силы ко времени ленча». Был также известен его страх перед публичными выступлениями (пейрафобия), которая проявилась в тот момент, когда Хемингуэю присудили Нобелевскую премию, а он, не отказываясь при этом от денег, не отправился забирать средства и выступить на публике.

С 1960-х Хемингуэй стал настолько плох, что ему прописали медикаментозную терапию, спасавшую его от депрессии. Старый приятель Эрнеста врач Сэвирс под чужим именем, чтобы избежать газетной шумихи, уложил его в клинику. «…настоящим его несчастьем», – писал Сэвирс, – «было нечто более серьезное – нервное расстройство, вызывавшее в нем чувство постоянной подавленности». Позже Хемингуэя стали лечить электрошоком, поскольку депрессия не проходила, и тяжёлые медикаментозные препараты не помогали.

«Какой смысл в том, чтобы разрушать мою голову, подрывать мою память – мое главное достояние – и выводить меня из строя. Это великолепный курс лечения, но при этом теряется пациент», – писал Эрнест Хемингуэй по поводу терапии – как электрошоковой, так и медикаментозной.

Творческая активность Эрнеста Хемингуэя напрямую зависела от его настроения и повышалась в гипоманиакальном состоянии. В шестнадцать лет он уже писал стихи и рассказы в школьные журналы. В молодости обладал поистине завидной энергией. Работая журналистом, выдавал репортажи за двоих и никогда в конце дня не выглядел усталым.

Однако в маниакальном состоянии Хемингуэй представлялся менее привлекательным человеком. Некоторые современники отмечают у него такие черты характера: «Мне он показался болтливым, и я склонен был согласиться с одним проницательным парнем постарше нас, который прозвал его Болтуном и Крикуном. Хемингуэй самовыражался в довольно грубой манере. Кое-кто считал его остроумным, но если это и было так, то остроумие его носило грубый, даже жестокий характер».