Однажды Таня проснулась от странных звуков. Сон никак не хотел отпускать ее, размазывая окружающий мир в кляксу пастельных тонов. Она не могла сфокусировать взгляд на часах. Да еще эти звуки… Кровать Ольги была пустой.
Таня вышла в кухню. Мама уже суетилась у плиты, а папенька смачно прихлебывал чай, поглядывая в телевизор. Новостей еще не было, поэтому Анатолий Васильевич не начал пререкаться с бездушным ящиком, а зрел для очередного монолога.
– А где Лелька? – зевнула Таня.
– Отравилась. Жрать надо меньше и краску свою ядовитую нюхать, – оживленно включился в дискуссию папенька. – Тошнит их, господ! Не того откушать изволили!
– Ой! – Танюша плюхнулась на табурет и беспомощно посмотрела на маму, отвернувшуюся к плите. Даже со спины было ясно, что Александра Семеновна расстроена. – Мама?
– Что? – Она повернулась, с раздражением бросив ложку в раковину. – Вот такие дела!
– И что теперь? – прошептала Таня.
Подобного поворота событий она не ожидала. Конечно, был еще крохотный шанс, что сестра все же отравилась, но интуиция подсказывала, что жизнь подкинула им очередную подлянку.
– Активированного угля пусть пожует, – хмыкнул папенька. – Чего всполошились-то?
Обе женщины уставились на Анатолия Васильевича.
– Чего вылупились? Чего я такого сказал? – Папаня дернул тощей шеей и прибавил громкость в телевизоре. Начинались новости.
Для Ольги наступил час расплаты, но Таню это совершенно не радовало. Даже если отмести моральный момент, что она не отговорила сестру от авантюры с Денисом, то материальная сторона вопроса придавливала своей безысходностью.
Сестра вывалилась из ванной комнаты совершенно обессиленная, но со счастливым лицом. И тут Таня не выдержала. Она еще поняла бы, если бы эта дура все осознала, рыдала, билась в истерике и просила помощи! Так нет же. Ольга сияла, как новая копейка. Причем на ее глупой физиономии было столько довольства жизнью, превосходства, таинственности и торжества, что хотелось прибить эту невменяемую дуру немедленно.
– По какому поводу радуемся? – свистящим шепотом, как приготовившаяся к прыжку кобра, поинтересовалась Татьяна.
– Угадай! – звонко рассмеялась Ольга.
Папаня, впервые в жизни видевший, чтобы человек так радовался поносу, даже убавил звук и с интересом уставился на дочь.
– Боюсь, я уже угадала. – Таня в бешенстве принялась рвать салфетку, методично располосовывая ее на тонкие ленточки. – Только мне кажется, что вменяемый человек в твоей ситуации должен вести себя иначе.
– Я беременна, – все тем же дурашливым, звонким голосом оповестила собравшихся Ольга. Можно было бы списать ее восторг на истерику, но истерикой тут и не пахло. Лелька была счастлива!
Даже папенька не нашелся, что сказать. Все молча разглядывали улыбающуюся Ольгу.
– Трагическая пауза затянулась, – хихикнула будущая мать. – Вы не рады?
– А кто отец? – спросила Александра Семеновна.
– И какие планы у этого отца? – поинтересовался папенька.
– Денис, конечно. Только он пока не знает. Я ему сегодня скажу, – прощебетала Оля и цапнула колбасу. – Есть хочется – ужас.
– Для того, чтобы есть, – тихо произнесла Таня, – надо на продукты зарабатывать. А еще, видимо, тебе понадобятся витамины? А потом приданое для ребеночка? Коляски-кроватки-пеленки? И жить вы собираетесь тут? Орать по ночам, завешивать всю квартиру ползунками? И мне, вероятно, придется жить в проходной комнате?
