Всерьез и в шутку - страница 3



Пнули стразы вербального китча;
Перлы мечутся, мучится бисер;
Языкастости – косноязычны.
Препинания знаки не склонны
Гнать волну, и качают те волны
Белый парус, всегда одинокий,
Ассоль напугавший по полной.
Многопрофильные фарисеи
На грамматику хинди подсели,
А два ее лучших спряженья
Заартачились и обрусели.
Понимаемое между строчек
Ничего не доводит до точек,
Но закон сохраненья энергий
Те позиции не обесточил.

Монолог постороннего

Я здесь ни за что не в ответе,
Для меня – ни родной задачи,
ни огня белокурых бестий,
ни косой донкихотской клячи.
Ничего не имею против,
от противного не рассуждаю;
в струе, что не ведал Понтий,
руки чище его умываю.
Ращу умозрение, мыслю —
означает ли, что существую?
Под эгидой ли мудрого присно,
курсирую ныне впустую?
Попутчиков нет и не будет.
Из всей исторической славы
лишь помнятся рейтинг иудин,
инквизиторские забавы.
Пойдут еще (с богом?) мессии
наносить светозарные раны…
Зря стою на своем… Раны сини…
И неусвояемость манны…

«В зрачках – мистификаций отраженье…»

В зрачках – мистификаций отраженье,
На уровне подспудном – нелады;
Веществ непредсказуемый обмен – и
Сдвигается масштаб моей беды.
Снятся экзекуторы и судьи,
Потопленных церквей колокола.
Иггдрасиль впотьмах блуждает-блудит,
Раня плод любви и корень зла.
Вновь тешится вторичная задача,
Химеру для ответа обретя.
А по мне как плакал, так и плачет
Небывалый сектор бытия.

Истукан

Фигура из мрамора, меди иль глины,

С нутром из таинственных высших материй —

Во главе всех углов поднебесной картины

Как охранитель небесных хотений.


Пока продолжается бой компетенций,

Кумир умудряется бесперебойно

Капать магический хмель квинтэссенций

В диалектические самогоны.


Его заскорузлость не раз попирали

Тузы оцифрованных модных наличий,

Он снабжал конъюнктурой свои пасторали

И брался за старое в новом обличье,


Сохраняющем чакры нездешнего склада.

Стихии шумят; не сдаются прогрессу

Шоу маний величья молекул, форматы

Маниакальности, порча для мессы.


Каждый зрит божество через личную призму,

Считая, что он самый верный и зрячий;

Но не выверен выплеск того фанатизма,

Что требует крови, свежайшей, горячей.


Идол следует всюду, во всех ипостасях,

Своему изумительному назначенью:

Он не волен в миру из умов изыматься.

А чистый тот разум, творя вознесенья


Мимо шумных кумирен в покой Абсолюта,

Просит крылья себе у Великого Духа.

Идол знает: он большему служит кому-то,

Здесь имея с лихвой и пера и пуха.

«Из небом запитанных координат…»

Из небом запитанных координат
Доносится счастья безлюдного квант —
Чужеродная вспышка, бродячий накал,
Фитиль, что рабочим богам помогал.
Для чего запредельных сияний заряд
Буравит наземный пирующий ад?
В запальчивости, за ответом ответ
Выдает ходовой человеческий бред.
А всякий налаженный временем ход —
Смертестремительный. Наоборот
Всему – задает череду доминант
Безлюдного счастья немереный квант.

Дорожное

Не тропа, не железная, не автобан —
Идет без названья дорога,
Подпуская к обочинам только туман,
Темы арфы, долины Ван Гога.
Стези, что горазды бороться везде
С бездорожьем за место под солнцем,
Ославляют накатанный водораздел,
Хотят незаезженных опций.
Из сердца выходит свой меченый путь,
Что прирожден, а не выбран;
На нем надо лямку беспутства тянуть,
Пока он не выработал свою суть
И вместе с сердцем не вырван.

«Роскошная ночь неродных палестин…»

Роскошная ночь неродных палестин,
Зашкаленность выспренней неги;
Достиг, отслужив маете, паладин
Царства сплошных привилегий.