Читать онлайн Валентина Кравченкова - Всеслава

Глава 1. Жених

– Нет, тятенька! Я не могу стать его женой!

Молодая девушка, в расшитой узорами-оберегами поневе, сшитой из нескольких полотнищ, обернутых вокруг талии и закреплённых поясом, топнула ногой. Ее рубаха была заправлена под понёву, а сверху повязан расшитый передник, охраняющий свою хозяйку от дурных сил. Сверху всего этого на девушке была надета безрукавка «навершник» длиной до колена. В лучах послеполуденного солнца ярко блеснули, закрепленные на груди подвески-обереги с нанесенными на них защитными символами, обращенными к богам. На запястьях звякнули витые браслеты.

– Это вопрос решеный, Всеслава, – громыхнул по столу кулаком ее отец, – ты пойдешь на Любомир с этим дружинником.

– Мне Услад люб, тятя!

– Твой Услад что-то не больно торопиться тебя суженной звать. А сестры твои младшие уже давно просватаны. Им давно на Любомир идти надо. Да все тебя непутевую ждут. Хватит! Вон Журавушке уже шестнадцатая весна минула. А Малушкин Добровит уже вторую жену взял, а она все его ждет. Да и Избава его по осени родить должна. А Услад твой все по девкам в городе шастает. О тебе, непутевой и думать не думает! А ждать следующего лета негоже. О сестрицах подумай!

– Ну так пусть и идут на Любомир, раз время им пришло! – выкрикнула Всеслава, тряхнув головой. – Я за Услада пойду! Он обещал, что единственной у него буду. Как матушка хотела.

– Что??? – Зарычал ее отец, поднимаясь и яростно сверкая на нее глазами из-под насупленных бровей, – чтобы младшая наперед старшой замуж вышла? -рычал он, проигнорировав слова про умершею жену. Юная полянка, привезенная кузнецом в верховья Оки, так и не смогла смириться с тем, что через пять лет ее муж привел в дом новую жену. На ее родине считалось, что едину мужу едину жену имети надобно. И свою дочь, Всеславу она так же успела воспитать. Не соглашалась юная девица быть одной из множества других. Единственной желала стать. А сестрицы в отца пошли. Спокойнее к их обычаям относились. Малушка, дочь второй жены тятеньки ее, Славину матушку, вообще плохо помнила. Малой была, когда Марена ее к себе забрала. А Жура больше отца слушала. Да и как не слушать, когда практически все по несколько жен имели. Так легче по хозяйству справляться. Да и князь их, молва по свету шла, имея трех жен, еще и полюбовниц в тереме держал.

– Тятя прав, Слава, – подала голос девушка за спиной Всеславы, – из-за тебя мы с Малушой женихов потеряем. Что нам потом, век в девках коротать?

– А ты не лезь, Жура, – бросила через плечо Слава.

– Почему это? – взвилась младшая сестра, – ты со своей внешностью можешь и в девках остаться. А мы замуж хотим!

Всеслава вспыхнула и грозно посмотрела на сестру. Да, она не была красивой. Внешностью в отца пошла. Округлое лицо, покрытое веснушками, которые даже зимой не исчезали. Светлые, отливающие рыжиной волосы, заплетенные в длинную косу и бледные глаза странного оттенка. То ли зеленые, то ли голубые. Не то что ее младшие сестры – русоволосые красавицы с выразительными голубыми и серо – голубыми глазами и чистой кожей лица. Внешность всегда была ее ахиллесовой пятой. Всеслава никак не могла понять, почему матушка Макошь так несправедливо с ней обошлась, позволив дочери своей Недолюшке, такую внешность ей даровать? На сестер вон, уже третью весну парни заглядываются. И, что с того, что Малушкин Добровит прошлым летом жену себе умыкнул из соседнего села? Малушка ему обещана была. Да и приданное за нее отдано. Как и Журавушкино. Да вот только на нее, Всеславу, внимания до сих пор никто не обращал. Кроме Услада. Он с цветеня (апреля) за ней ухаживать начал. Да вот уже изок (июнь) права свои липеню (июлю) передать готовится, все про Любомир говорить начинают, а Услад молчит. Не торопится.

– Ты бы рада была, что тебя берут, не глядя, – не успокаивалась Журавушка. – А то глядишь, глянет на тебя и передумать может.

– Чего ему передумывать-то? – спросил отец, бросив недовольный взгляд на среднюю дочь, – ему князь жениться наказал. А князя ослушаться, себе дороже. Так, что готовься, Слава, к Любомиру. Иди, в матушкиных сундуках приданное себе подбери. Да украшения выбери. Есении поди поклонись, она тебе тоже дары приготовила.

Есения была третьей женой их отца. Слава поморщилась. Чтобы у нее что-то брать? Ей и матушкиных украшений хватит.

– Не пойду, тятя! – крикнула Всеслава, уперев руки в бока, – знаю о ком речь молвишь. Не с нашей земли – матушки он. Пришлый. И старше на пять весен.

– Не пойдёшь? – раздался рык отца, и девушки невольно вздрогнули. Со стола полетели кувшины и глиняные тарелки, сброшенные тяжёлой рукой отца. Шагнув к дочери, схватил ту за косу и больно потянул ее голову вниз, вынуждая девушку запрокинуть голову и вскинуть вверх руки, с блеснувшими на них браслетами, – косы обрежу! По миру пущу! Навек от тебя, непутевой отрекусь, коли на Любомир с этим воином не пойдешь. Вон из дому пойдёшь. Против меня слово молвить надумала! Слишком много от матушки своей полянки набралась! И женой этого степняка станешь! И вторую жену примешь, коли в дом приведет. Позорить меня удумала!

– Тятенька, – пискнула Слава, пытаясь оторвать руки отца от волос и чувствуя, как в глазах закипают злые слезы обиды и унижения.

– Вон пошла! – орал отец, приблизив красное лицо к лицу дочери и сверкая яростным взглядом. – Заутра, чтобы готова была! Жених на сватовство приезжает.

Оттолкнув от себя Славу, мужик шагнул к столу и схватив кувшин с квасом принялся пить, не обращая внимания на дочерей. Несколько капель темной жидкости стекли по его подбородку, тяжелыми каплями упав на ворот рубахи.

– Тятенька, помилуйте, – протянула к нему руки Всеслава, в последней надежде быть услышанной, – ведь за не любого отдаёте. Жизнь губите!

Оставив кувшин, вытер мокрые губы рукавом и зыркнул на дочь.

-Не любый. Много ты знаешь. Женой назовет и любым станет. Так что, брысь. Приданное с сестрами собирайте. Да чтоб, заутру ни слова против не слыхал. Журка! – рявкнул он, обернувшись к дочери.

– Да, тятенька, – подпрыгнула девушка.

– С Малушкой сестре помогите. И глаз с нее не спускать! А то ещё удумает чего.. Мне потом пред князем ответ держать. Да со степняком этим поди еще разбираться придется. А он похуже волкодлаков будет. С теми по зиме дело иметь страшно, да в лесу на дороге встречаться. А этот…смерти в его руках молить будешь. Так что хватит тут…решено все давно, Славка. Подь отсюда. Готовься жениха встречать.

Сердито сверкнув очами из-под мокрых ресниц, Слава развернулась и выбежала из избы. Жура виновато посмотрела на отца.

– Нам с Малушкой, конечно, замуж хочется, тятя. Но не такой ценой. Может не надо сестрицу заставлять? Иноземец все-таки. Найдем Славке родненького, нашего. Вон, пастух с соседнего села, чем не жених? И по возрасту, младше, чем ваш степняк. Жену по зиме схоронил. Трое детей осталось. На Славкину внешность и глядеть не станет.

– Поздно, Жура, – тяжело опускаясь на скамью ответил отец, – должок у меня перед князем. Большой должок. Вот он и потребовал его вернуть. Да нечем мне ему возвращать. Вот он и велел одну из дочек замуж за его дружинника отдать. Сама понимаешь… Долг платежом красен. Вы с Малушкой обрученные уже. А Славка… – ее отец судорожно вздохнул и посмотрел на деревянную тяжелую дверь, за которой скрылась старшая дочь, – ей так лучше будет.

– Но ведь он старше ее, тятя!

– Не на много. А там, в темноте ночей и вообще незаметно будет. Степняки эти, говорят, подход к бабам имеют. Смотришь и уломает ее. А нет… – он посмотрел на дочь, – смирится Славке придется. Иди за сестрой, Жура. Времени мало.

Жура шагнула к двери и замерла. Обернувшись, окинула отцом немного осуждающим взглядом. И отца понять можно, и Всеславу жалко.

– То есть ты сестрицу просто продаешь, да, тятя? Коль нашелся тот, кто достаточно дать может? А если бы не этот дружинник, ты бы Славку так князю отдал? В полюбовницы?

– Пошла отсюда! – зарычал ее отец, покрываясь красными пятнами и вскакивая, – вон!!!

Жура покачала головой, звякнув легкими височными кольцами и скрылась за дверью.

* * *

Журавушка выскочила на крыльцо, на миг замерев и оглядывая двор. В груди полыхал огонь, отзываясь жаром на лице. Девушка метнулась к деревяному корыту, наполненному речной водой. Зачерпнув ладонями, плеснула в лицо. Раз. Другой. Тошно на душе было, хоть и легче лицу стало. Она огляделась. Надо Славку найти. Журавушка решительно обогнула избу, направляясь к саду. Наверняка сестрица там.

Она не ошиблась. Слава сидела на траве, прижав к себе ноги и задумчиво глядя вдаль, на темные макушки елей и сосен, росших на том берегу.

– Слава.., – девушка присела рядом, – прости меня, но тятя в чём-то прав. Не ради нас. Себя ради. Ведь не мила ты Усладу. За ним вон все девки бегают. Никому не отказывает.

– Не надо, Жура,– хрипло проговорила Всеслава, не глядя на сестру, – Услада не трогай. Не знаешь ты его. Наговариваешь. Слухам веришь.

– Лучше бы ты этим слухам верила! Ведь погубит тебя он, дурная! А этот дружинник, может неплохим окажется. И жизнь с ним ладной будет.

– Он иноземец, Жура, – тихо проговорила Слава, – как мы жить вместе будем, коли на мир по-разному смотрим? Разным богам поклянемся? Спряла матушка Макошь ниточку судьбы, да узелок на суженного завязать забыла. Да еще и Недолюшка клубок в руки свои взяла.

– Знаешь, Слава, – тихо проговорила средняя сестра, сжимая ее ладонь, – я верю, что правильно узелок тот завязан. А что касается Недолюшки… Сама ведь ведаешь, сестры повеселиться любят. Клубками обмениваются. Глядишь и Долюшка заберет твой клубок себе. Да и Ладушка в обиду не даст. Зря что ли обереги ее носишь, да на капище бегаешь?

Уголки губ Всеславы дрогнули, и она посмотрела на сестру.

– Только я ждать не буду, Жура. Сама свою судьбу в руки возьму. Не дам Недоли веселиться. Сама клубок у нее вырву.

Журавушка с удивлением посмотрела в расстроенное лицо сестры. Что она задумала?

– Спорить с Макошью? Глупо. Она все по своему сделает, – отозвалась Журавушка, – а гневить ее, себе хуже делать. Рассердится, кинет нити, спутаются. Поди потом расплети…

– Расплету, Журавушка, расплету. А за любого бороться буду. И за воя этого не пойду!

– Да забудь ты о Усладе! – воскликнула Жура. – Что ты задумала?

Всеслава подскочила и прошлась вокруг дерева. Остановившись опять рядом с сестрой, посмотрела на неё сверху вниз. На ее губах расцвела улыбка. В глазах загорелись искры надежды.

– Тятенька сказал, что ему князь жениться наказал. Меня он не видел. А какая я, ты и сама видишь. Ни один парень на меня не смотрит. Приедет жених мой и откажется от меня. Слышала, как об их женщинах купцы на рынке отзываются? Темноволосые с белым, как у лебедушки лицом и огромными темными глазами, в которых скрыта тайна? Ночами с мужчинами ласковы да нежны. А многие из них, наравне с мужчинами и на конях скачут и в бой идут. А я что? Серая, невзрачная. Кроме работы по хозяйству ничего и не умею. Да и на лошадь никогда не садилась. Где уж мне с их девицами тягаться. Вот увидишь, Жура, откажется он от меня.

Сестра покачала головой, припоминая слова тятеньки.

– Дурная ты, Славка. А старшая. Ты хоть внешностью не вышла, зато духом сильна. Воину этому можешь под стать оказаться. Да и в глаза твои глянет и покой потеряет.