ВСетях.com. it-роман - страница 9



на первом свидании, – смеялась, обращаясь к сыну Михаилу, много лет спустя Ольга Берг. – Он был такой напористый, позитивный, цветной. Тогда все были серые, а в Лазаре ощущалось ветхозаветное понимание добра и зла. Прибавь сюда еще врожденный шарм, умение ухаживать за женщинами, мозги. В тот день я решила, что как чистокровная немка должна еще и искупить вину перед евреями. И быстро поняла – какое искупление? Мне повезло!


Мать Михаила Берга была врачом и относилась к физиологии намного проще, чем было принято в те годы. Там, где ее сверстницы стыдливо уходили от разговоров о сексе, Ольга спокойно советовала: возьми с собой в гости чистые трусы, кусочек цветочного мыла, марганцовку (в шестидесятых советские магазины не баловали своих женщин). Впоследствии, наверное, это сказалось и на Михаиле, который, видя здоровое отношение родителей к этой стороне жизни, избавился от портящих настроение и здоровье предрассудков.


Начинающий врач-офтальмолог, собравшая себя, как и Лазарь, только собственными упорством и мозгами, Ольга никогда не была идеалисткой. Она видела, что сделала со своими, русскими немцами Россия, которой они служили не один век, тянули надрывно в Европу не желавшие двигаться древние сани из заснеженных холодных пространств. Стала свидетелем, как отправляли в казахские степи переселенцев, в чистое поле, без помощи и сочувствия. Как там потомки приглашенных царем Петром иноземцев начинали все заново под заунывную перекличку ветров и таких же невеселых странных местных музыкальных инструментов.

Они познакомились во время ежегодной диспансеризации. Ольга сказала Фишману, занося данные в медицинскую карту:

– Отклонений нет, но глазное давление может повыситься, следите за этим, Лазарь Моисеевич. Видно, что вы много работаете с бумагами, надо давать глазам отдых.

И не выдержала, посмотрела на обладателя редкого ФИО для поликлиники номенклатурного Четвертого главного управления при Минздраве СССР, что в Арбатском переулке, за зданием МИДа. Здесь Ольга завершала ординатуру и не часто встречала людей с такой вызывающе еврейской внешностью.

Фишман все понял, косым голубиным взглядом смерил молодую Ольгу и причмокнул:

– Как говорят физики-ядерщики, «если что-то нас не убивает, то, скорее всего, оно неисправно».

Ольга улыбнулась.

– Вы зря смеетесь, – нарочито строго произнес Фишман. И с интонациями фавна, добавил: – Я ведь не певун и плясун, а наоборот, плевун и писун.

Стало ясно, что он не пропустит ни одной юбки, если сочтет ее достойной внимания.

«Фавн», не тратя времени на разговоры, достал из портфеля блокнот, вырвал листок и записал: «Завтра, сквер у Большого театра, 19.00». Ольга кивнула, а он чуть не испортил впечатление:

– Я ведь настоящий коммунист…

Увидев реакцию («подумаешь, в этой поликлинике все такие»), задорно улыбнувшись, добавил:

– … хоть и беспартийный. Не торопитесь с выводами, завтра объясню.

Заинтриговал.


К месту встречи прибыл на черном ЗИМе с персональным водителем. В светлом костюме, в петлице знак лауреата Госпремии СССР, с букетом гвоздик, был неотразим. Остроумен и начитан, галантен и мил. Целуя Ольге руку, пошутил – программа на сегодня составлена, завизирована и обсуждению не подлежит. Вечер начался в Большом театре. К началу спектакля опоздали, но тут же появился администратор, лично провел в ложу. Давали «Царскую невесту» Римского-Корсакова, но после первого акта не выдержали, сбежали. Тяжелые декорации, строгие лица солистов и серьезная музыка не отвечали настроению.