– Зачем они тебе?
– Расширение, брат мой, расширение. Так сказать, показатели моей фирмы зашкаливают, нужно открывать новый сектор, – хвастливо ответил Артурион, снимая пиджак.
– Ух, как… Прям все филиалы во всех городах работают стабильно?
– Не поверишь, но да! Количество денег на моем счете растет в геометрической прогрессии. Учись!
– Незавидно мне. У нас общий бухгалтер и юрист.
– Зато за мной нет грязных дел, – уязвленно прошипел Артурион.
– Ну да, я прикрыл твою жопу и переложил их на себя, ведь у тебя тоже до хрена транспортировки.
– Точно, сорри. Сколько ты с этого имеешь?
– Глупый вопрос.
Наступила долгая пауза.
– Привез фотографии моей племянницы?
– Да, точно! Распечатал специально для тебя, еще она рисунок передала, полвечера трудилась. – Напряжение спало в его голосе.
– Фотки посмотрю, и заберешь, а рисунок оставлю.
– Оставь фотки…
– Нет, отвяжись.
– Ладно, вот, гляди, какая красавица! – он достал снимки из сумки и начал перебирать, Соер подсел рядом.
После.
– С чего же появляется этот город… – Эта строчка не спеша пропала в тишине. – С первого пожара? С человека, увидевшего эту землю впервые? Или с сухой свободной постройки, и землю начали облюбовывать люди?
– Опа! Это что тебя так кинуло? Думаю, с мимопроходящей дороги, – изумился Артурион.
– Вот смотри, что ужаснее, ну и совращений: большой или маленький город? – Соер перешел к риторической части своей жизни.
– Большой, конечно. Этот, к примеру, – не задумываясь, ответил Артурион.
– Сомневаюсь… Вот подумай. В большом городе люди встречаются с более сложными задачами – выживания, накопления опыта, к примеру. От этого становятся жестче, эгоистичнее. А пороки для них нечто нормальное, схожее с талонами на усиленное питание за вредность. Возьмем маленький, так там от безделья люди сума сходят, накапливая злобу и неприязнь к окружающим.
– Не все! – Артурион был благосклоннее к людям, но только к тем, кто на него работал.
– А я про всех тебе и не говорю, а затрагиваю определенное большинство, которое так или иначе все равно тесно связано с меньшинством занятым. Люди потихоньку начинают накапливать свои совращенно-извращенные мечты, порою поддаваясь и совершая желаемое.
Тот, кто не покидает границ городка, либо мирится с действительностью, другие погрязают, утопают в своем уродливом мире. Для тех, чье место рождения остается воспоминанием, их грязные цели и становятся теми самыми лично врученными себе талонами на визу за пределы нравственности и морали.
– Из этого выходит, что не большой город меняет людей, а люди из маленьких городков приносят ему такую славу, привозя с собой чемоданчик Х. Действительно, но есть исключения. – Артурион посмотрел на себя в зеркало, потом снова на брата.
– Бывают, куда ж без них, – ответил тот, умилившись братцем. – Но это редкость. Да и за ними можно заметить хэтство, ткни пальцем в человека, в чьей голове хотя бы раз не зародилось желание, не проплыла бы мысль совершить нечто выходящие за пределы нравственности.
– Думаешь, таких не существует? – Артурион знал ответ на свой вопрос.
– Нет, здоровых точно, – Соер начал смотреть в окно, отхлебнув из стакана немного виски.
– Да уж, порой мы думаем, что находимся на вершине эволюционной ветки, а зачастую становимся хуже большинства особей ниже нас в классификации. Наше горе от ума и незнания, куда его приложить. – Постучал пальцами по столу и посмотрел на Соера.
