Наверное, просто потому, что Саша - единственный человек, который сейчас со мной общается. Напомнив себе о том, что у него, скорее всего, есть семья - по внешнему виду мужчине явно за тридцать, я постаралась не думать о нем.
Что делать с котом? Паника нарастала. Входная дверь была заперта снаружи. Открыть ее изнутри почему-то не получалось. Запереть где-либо, например, в шкафу? Так будет же кричать и рваться наружу! Почему я не додумалась попросить Сашу о помощи? Пристроил бы куда-нибудь... Хотя он бы непременно отдал несчастного зверя детишкам, что играли на площадке во дворе, а они замучили бы животное до потери пульса.
Выпив молоко, кот подошел ко мне и начал тереться об ноги. А стоило только погладить, сразу же упал на спину, закатив от удовольствия глаза, и стал извиваться, подставляя мне то правый свой бок, то левый. Это было смешно. И лаская гладкую рыжую шерстку, я впервые ощущала не страх и неопределенность, а какое-то умиротворение, спокойствие. Но, правда недолго...
Чем ближе подходило время возвращения Марка, тем страшнее мне становилось. Ничего лучше я придумать не смогла, как вынести Кота на балкон и уложить на мягкий круглый коврик, брошенный на полу посередине. Долго гладила, чтобы он успокоился и уснул, а потом осторожно, чтобы не разбудить, вошла в комнату, закрыла дверь так, как она была закрыта утром, проверила по всем комнатам, не оставила ли чего компрометирующего, все ли лежит на прежних местах, и улеглась в постель, которую уже ненавидела всеми фибрами своей души.
... - Асенька, вставай! - прежде чем сказать мне это, Марк минут десять разглядывал мое лицо, склонившись над постелью, и мне было дико страшно, что ресницы дрогнут или захочется чихнуть, и он поймет, что я не сплю.
Услыхав, наконец, слова, которыми он обычно будил меня, я изо всех сил постаралась не открывать глаза сразу, попритворяться еще, чтобы казаться сонной. Расцарапанную ладонь прикрывала загипсованной рукою, боясь забыться и показать Марку свежие царапины. Во время кормления, когда я, как ребенок, открывала рот и послушно ждала очередной ложки жидкого супа, мне казалось, что он смотрит на меня с подозрением. Наверное, все-таки выглядеть заспанной, помятой, припухшей со сна, у меня получалось плохо при том, что утром я, все-таки не выдержав, приняла душ без мыла, с трудом заставив себя не мочить волосы, и почистила зубы пальцем, потому что зубная щетка была только одна, да и то использованная.
- Как ты себя чувствуешь? - не сводя с меня глаз, спросил Марк.
Я старалась не пялиться на него, но мне было интересно понаблюдать за ним, да и все время не покидало ощущение, что я вот-вот что-то вспомню, и казалось, что для этого непременно нужно увидеть что-либо или кого-либо из моей прошлой жизни. Кого, если не мужа?
Сегодня он был одет в строгий темно-синий костюм в тонкую светлую полоску и белую рубаху. Разглядывая красивое свежевыбритое лицо, гладкозачесанные назад черные волосы, тонкие пальцы, держащие за края тарелку с ненавистным бульоном, я не заметила кольца у него на пальце. А ведь кольцо должно быть? Мы же женаты! А у меня? А, хотя у меня же гипс... Сняли наверное! Но он-то почему не носит?
- Ася? Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? - повторил он свой вопрос.
- Не знаю, - ответила я. Потом решила, что нужно вести себя "правильно" и добавила. - Голова кружится. Все как в тумане...
