Заводское общежитие пришлось освободить. Молодая семье опять скиталась по съемным квартирам. Бытовые неурядицы не отравляли жизнь влюбленной паре. Лена заменяла маму, была первой женщиной, которая заботилась о нем как о ребенке. С ней делился мыслями и проблемами, она с первого дня совместной жизни, искренне разделяла увлечения Севы. Ездила с ним на раскопки, вместе переживала неудачи и успехи.
В институте Сева завоевал уважение ведущих ученых, и они помогли вступить в жилищный кооператив. В те времена задача не легкая, даже, если накопил денег. Лена была тронута бескорыстием Севиных друзей, собравших им огромную, по тем временам, сумму для вступления в кооператив.
***
…События, с которых начались перемены в жизни, медленно воскресали в памяти, когда Лена потребовала объяснить, кто такая Марика. В начале совместной жизни, умолчал о немецкой одиссее, позже повода не находилось. Да и нужно ли жене знать, что родился от немецкого оккупанта? Неожиданное письмо Марики застало врасплох. Время стирает память, но не у него. Счастливые дни их короткого романа не забылись, хотя лет прошло немало. Он счастлив с Леной, души не чает во внуке Никите, сыне Василии и жены его Людмиле, а Марика изредка продолжает сниться.
Их короткая любовь – основная причина, почему за годы совместной жизни, Сева не решился рассказать жене о своих приключениях в семидесятом году. Что отец немец, мог бы, наверное, признаться. Опустить встречи с Марикой – вспоминать нечего, жена замучает расспросами, и невольно проговоришься. А рассказать – лишиться части своего прошлого, принадлежащего только ему и никому больше, – оправдывал он себя.
– Пришло приглашение, а они еще решали, пускать – не пускать, – возмутилась Лена, когда Сева рассказал о событиях, предшествующих поездке.
Рассказал не все. Не помянул Надю, как в дальнейшем опустит многое, связанное с женщинами.
– Знала бы, сколько анкет, характеристик и рекомендаций пришлось заполнять, переписывать, согласовывать. Время, какое было!
…Заграница для Севы началась с Киевского вокзала в Москве. Едва он с добровольным экскурсоводом по столице, оказался на перроне, их окружила толпа иностранных корреспондентов. До этой минуты Сева не встречал ни одного иностранца. Засверкали вспышки, к Севе потянулись микрофоны, посыпались вопросы. Спрашивали, как узнал адрес отца, простил ли мать, трудно было получить разрешение на поездку, намерен ли остаться у отца или вернется. Сева едва успевал отвечать. С благодарностью подумал о Сереге, молодом парне, вызвавшемся проводить его. Он предугадал вопросы, с которыми лезли настырные корреспонденты.
Сергей, представился «журналистом из Сибири, приглашенным работать в Москву». Не имея пока постоянного жилья, оказался соседом Севы по двухместному гостиничному номеру. Новый знакомый держался по-дружески просто, вызвался стать гидом по столице, сводил на Красную площадь, в магазин «Дружба» на улице Горького, где приобрели русско-немецкий разговорник. Делился опытом своих поездок за границу, и давал советы, как держаться там, отвечать на вопросы журналистов, которые наверняка будут их задавать, смеялся, рассказывал анекдоты. Сева не сразу догадался, где работает «журналист», со слишком настойчивыми советам на все случаи жизни за границей.
Избавиться от Сергея и назойливых журналистов, помог попутчик по вагону, поторопивший Севу войти. Перед дверьми уже скопилась очередь. В вагоне он спросил, чем Сева вызвал интерес у толпы иностранных корреспондентов. Сева пожал плечами и ничего не ответил. Позже они познакомились, и Сева объяснил. Попутчиком оказался советский журналист Евгений Бутузов, возвращающийся из отпуска на работу в Германию.
