Семнадцатый век – удивительное время в истории Европы. Реформация, революции, восстания, гражданские войны, массовая эмиграция в Америку в поисках религиозной и личной свободы. Время борьбы, надежд, побед и разочарований. Про него можно рассказывать бесконечно. Это, не скрою, романтизированная версия событий, но и историю тогда делали романтики и идеалисты. Как написал по этому поводу христианский писатель того столетия Джон Беньян, «вижу, пилигримы спустились с гор и пошли к дороге, ведущей к Небесному Граду».
1.
В геенне своей совести горя,
То празднично, то тихо, то незримо,
Я странствую путями пилигрима
И волею Небесного Царя.
По грязи – от ворот и до ворот,
Сквозь ветер и туман, грозу и стужу
Шагаю из тех мест, где я не нужен
Туда, где меня, может, кто-то ждет.
На лошади, покрытой чепраком,
И рыцарским мечом перепоясан,
То в рубище, то в платье из атласа,
То просто с длинной палкою пешком.
И тем, кто свои двери распахнет,
Зовя меня к огню из мрака ночи,
Я счастье и удачу напророчу,
И с плеч сниму потерь тяжелый гнет.
Листая лики сморщенных страниц,
Словами, что внушает мне Создатель,
Я правду говорю совсем некстати
И подданных учу не падать ниц.
Соратник и соперник королей,
Я вечный их слуга и вечный странник,
И рыцарь, и торговец, и карманник,
И гордый раб Того, кто всех светлей.
Неправда, что я смерти не боюсь!
Я знаю, что бывает непокорным.
И все же я смотрю, как пустят корни,
Те книги, что я знаю наизусть.
Ни плаха, ни стрела, ни свист клинка
В душе не вызывают удивленья,
Я в Вечность проскользну привычной тенью,
Как дым уходит ввысь от камелька.
В геенне своей совести горя,
Я снова прохожу блаженства мимо,
И странствую путями пилигрима
И волею Небесного Царя.
2.
Ни бархат, ни парча и ни дамаст,
Ни жемчуг, ни сапфиры, ни рубины…
Мне нужен только друг, что не предаст,
Мне нужен только плащ и ветер в спину.
Тропинкою лесною, налегке,
Пойду навстречу нежности закатной,
И будущее сжато в кулаке,
И кажется оно невероятным.
Под яростью ветров горит лицо,
И плащ плывет за мною точно крылья,
Я стану сам собой в конце концов,
И сам себя в войне с собой осилю.
Я руку опускаю на эфес,
Таинственный в ветвях заслышав шорох,
И тени мне скользят наперерез,
И гномы исчезают в темных норах.
Любители лесов и быстрых рек
Не смеют оборвать моей молитвы.
Я больше, чем святой. Я – человек,
Который выбирает поле битвы.
Насмешник, предсказатель, пилигрим
И воин, что клинок готовым держит,
Я скоро стану всем вокруг своим
И солнце через тучи вам забрезжит.
Почтительной моя не будет речь,
Я знаю, как вельмож ужалить словом,
Но им бы свои головы сберечь,
А не готовить для меня оковы.
Ни землями, ни златом, ни казной
Меня не подкупить, ни званьем громким,
Нет нового под солнцем и луной,
Одни и те же грустные потемки.
Мне все равно, что думает король
И сколькими коронами гордится,
Я сам себе назначил эту роль
И с ней ему придется согласиться.
Чащобы яркой охрой опалив,
Нас осень обожжет и обескровит,
Я чувствую вращение Земли,
А меньшее меня не беспокоит.
Я чувствую дыхание комет,
