Я – закрытая личность, склонная к уединению. В свое личное пространство впускаю неохотно. Мне почти всегда мешают люди, находящиеся близко от меня.
Тем более, я никогда не стремлюсь увеличить круг своих знакомств.
А с тех пор, как мне перевалило за сорок, я стараюсь этот круг сузить.
Поэтому путешествия, сопряженные с необходимостью терпеть чужое присутствие, мучительны для меня.
Любыми путями я стараюсь ограничить общение с соседями по купе, хотя не всегда это удается.
Сейчас же я пребывала в таком гармоничном пространстве, что не хотелось думать о том, что скоро поезд прибудет на конечную станцию, и мы с Виктором затеряемся в необъятном мире.
Я не знала, испытывает ли он что-нибудь похожее по отношению ко мне.
По крайней мере, он не задавал мне никаких личных вопросов. Сверху над столиком звучало вагонное радио.
«Встреча в пути, на перекрестках судеб…» узнала я голос знаменитой певицы Пугачёвой.
Виктор встал и повернул ролик в сторону усиления звука. Мы слушали слова песни и молчали.
На остановке в наше купе никого не подсадили.
– Не волнуйтесь! Мы поедем одни до конечной! – сказал Виктор, поняв мой беспокойный взгляд в сторону двери купе.
Я пожала плечами, будто мне всё равно. Может, этот мужчина может читать мои мысли? Больше всего мне не хотелось, чтобы к нам в купе зашел кто-то третий и нарушил мое странное светлое состояние.
– Только начало марта, а в тайге почти нет снега…ранняя весна в этом году, – тихо сказал Виктор, когда поезд снова двинулся в путь, и за окном поплыла зеленая сибирская тайга.
Я поняла, что он хочет продолжать общение со мной и намекает об этом в деликатной форме.
И наша беседа снова потекла, как по маслу. Будто мы долгое время знали друг друга, но расстались и встретились после разлуки. Встретились, скучали и не можем наговориться.
Мы долго проговорили о таежных красотах, о том, что наша сибирская тайга невозвратно гибнет от рук «черных лесорубов» и безответственности руководства лесопромышленного комплекса.
Разговор коснулся городов, где мы родились, и Виктор рассказал немного о своей семье.
Он родился и живет в Братске. Его отец по происхождению литовец.
Приехал в Братск из Вильнюса по комсомольской путевке и женился на сибирячке. Виктор женат на женщине много моложе его. Детей нет.
Я слушала его неторопливую речь с упоением.
Все время пыталась придать своему лицу выражение спокойной строгости, но звуки его голоса вырывали меня из реальности, подхватывали и возносили куду-то вверх, где вихрем кружили и укутывали теплым коконом…
Это было странное состояние безвременья, будто я встретилась с родным человеком через сто, нет, даже тысячу лет, но всю эту тысячу лет я думала только о нем.
Откуда-то послышался голос проводника: «Пассажиры, подъезжаем к конечной станции!»
Я с трудом вышла из своего эйфорийного состояния и стала собираться на выход.
На иркутском вокзале мои знакомые передали со мной три больших сумки, заверив, что меня встретят на перроне и сразу же их заберут. С моими двумя сумками моя поклажа составила уже пять мест.
Поглядев в заиндевевшее окно, я не увидела никаких людей, пришедших за сумками.
Поэтому попыталась решить арифметическую задачу – как лучше вынести пять сумок ,имея в наличии всего две руки.
Время было ночное. Зная криминогенную ситуацию в нашем городе, у меня были опасения, что вынесенные первыми и оставленные на перроне две сумки могут исчезнуть, пока я хожу за остальными.
