Они держались за поручень и равнодушно смотрели в окно.
Я простояла минут двадцать, пытаясь понять, что происходит со мной. Почему этот совершенно незнакомый лысый мужчина в купе так воздействует на меня своим присутствием? Надо успокоиться и направить свои встревоженные мысли в прежнее русло.
Наконец, подошла моя очередь.
Защелкнув задвижку двери, я посмотрела на себя в зеркало и сразу пожалела об этом. Помятое бесцветное лицо, всклокоченные волосы и покрасневшие глаза.
Мне отчего-то захотелось понравиться своему соседу по купе.
«Это смешно, Лита!» – сказала я своему невзрачному отражению.
Причесалась, освежила лицо холодной водой и на ватных ногах вошла в купе.
Сосед окинул меня взором, доброжелательно улыбнулся и предложил : «Давайте знакомиться! Меня зовут Виктор».
– Аэлита , – ответила я дрогнувшим голосом.
Он не задал обычного вопроса, типа, откуда у меня такое редкое имя. Моя мамочка, обожающая фантастические романы, одарила меня этим именем. Потому я обречена на такие вопросы и всякий раз раздражаюсь, услышав их.
Через десять минут Виктор организовал чай, который нам принесли молниеносно.
Мы стали неспешно разговаривать.
– Как-то ненавязчивый дорожный сервис превратился в просто фантастический! – отметила я, поймав любезный взгляд проводницы, направленный в сторону Виктора.
– Ничего удивительного. По рабочим делам приходится часто ездить в этом вагоне! Мы с партнерами строим завод по производству фанеры. Потому плотно общаемся с производителями древесины. Я наперечет знаю все местные леспромхозы… – улыбнулся Виктор.
Но я-то тоже знаю, сколько не езди, рискуешь вызвать только раздражение у вагонного персонала. Тут дело в другом.
Я увидела, как он незаметно положил что-то в карман фартука молоденькой проводницы. Она чуть кивнула в знак благодарности.
Я говорила с Виктором и боялась взглянуть ему в глаза. Внутри меня клокотал Везувий и Крокотау, вместе взятые. Мне казалось, что внутренняя дрожь, охватившая меня, сотрясала вагон.
Если я посмотрю на него, он поймет про меня всё. Ещё бабушка в детстве говорила, что хотя я могу ловко соврать, но мои глаза всё выдадут.
Когда наши взгляды все же случайно соприкасались, краска приливала к моим щекам и резко потели ладони.
Изо всех сил я старалась внешне выглядеть спокойно. Руки меня не слушались, я совершала неловкие движения, у меня всё падало со столика.
Виктор на лету поймал мою упавшую чайную ложку и улыбнулся, посмотрев на меня. Его улыбка обожгла меня, лишив дара речи.
Широкая, по детски доверчивая, осветившая некрасивое лицо.
Убрав со стола, я схватила свою книжку по астрологии и уставилась в нее.
Виктор не стал отвлекать меня от чтения и начал смотреть в окно. Из-за книги я не видела его лица, в поле моего зрения были только его длинные ноги в черных носках.
На его ноги я и смотрела мимо книги, размышляя о своем странном состоянии.
Мне было уютно и радостно рядом с этим, практически незнакомым человеком. Он не отличался красотой, тогда как меня привлекают красивые лица. Его поведение было естественным и простым. Его речь была искренней.
Мне ничего не было известно о нем, кроме имени, но у меня было странное ощущение единства с ним. Душевный комфорт обволакивал меня теплым покрывалом и превращал наше купе в странную капсулу, в отдельный микромир, защищенный от внешнего мирозданья.
Словно у нас было одно энергетическое поле на двоих.
