– Блин! Саша, пряники с абрикосом! – ох… Ну приплыли! Муж брезгливо отшвыривает сладость в сторону, – Неужели так трудно запомнить, что я ненавижу абрикос! – с грохотом встаёт из-за стола, а я долго рыдаю рядом с желтым чемоданом.
Прям как сейчас. Только теперь у него ещё и крышка плохо закрывается, приходится прижимать коленками.
* * *
А ещё это «пластиковое безобразие» упорно и никаким боком не желает помещаться в багажник Hyundai Getz, который приехал исполнять роль моего такси.
– Придется в салон брать, – задумчиво выносит вердикт водитель в засаленной кепке, – Только там ещё кресло детское стоит, поэтому, сначала садитесь сами, а я вам его на колени подам.
– Я могу просто сесть на переднее сиденье, а вещи положить сзади, – пляски с чемоданом на морозе начинают меня напрягать, хочется уехать от съемной квартиры подальше и побыстрее.
Но побыстрее – это точно не про сегодня. Сумма на таксометре растёт в геометрической прогрессии, пока мы с переменным успехом доезжаем до центра и попадаем в очередную бесконечную снежную пробку.
– Остановите мне, пожалуйста, при первой возможности. Я дальше дойду пешком, – больше всего на свете мне сейчас хочется выбраться из удушающего запаха выхлопных труб, растечься по дивану на кухне у Аленки, забрать себе на колени засыпающего Тошку и говорить, говорить…
Чувствовать, как теплеют кончики пальцев, сжимающие чашку, вылавливать чайной ложкой кусочки печенья, упавшие в какао, и ковырять сушками сливочное масло. О! Как же трясло моего мужа, когда я забывала скрыть следы преступления, и он обнаруживал за завтраком рваные дорожки на масляном брикете. У каждого свои деликатесы, что поделать.
– Возьмите, пожалуйста, – отдаю деньги таксисту, – Спасибо вам, сдачи не надо, – говорю это, скорее, для собственного успокоения, потому что понимаю, что никто и не собирается отдавать мне законные сто рублей. «Разменять негде. А у вас мелкие купюры будут?» Все, как всегда.
Перебравшись через снежные сугробы высотой по колено, перехожу на другую сторону улицы. Ну вот, ещё один квартал и я на родной, уютной, старенькой улочке. Не Арбат, конечно, но зато там всегда тепло, светят желтые фонари и никогда нет ветра, поэтому все деревья стоят с пушистыми «белыми шапками», в которых любят греться красные снегири. Снег начинает валить крупными влажными хлопьями и за несколько минут окончательно прячет от глаз заледеневшие грязевые бугры на тротуарах. Дорога отражает ночное освещение так красиво, мягко, почти невинно. Закрываю глаза и подставляю лицо под снежинки. Хлопья падают на веки, губы и, тая на горячих щеках, оставляют тайной происхождение двух соленых дорожек.
Вдруг, справа от меня раздаётся хлопок петарды. Характерный свист, запах пороха и ещё один хлопок. Едкий дым проникает в лёгкие, «режет» глаза, громкие взрывы дезориентируют, заставляют паниковать и бездумно двигаться. Эти дурацкие подростковые шуточки! Накидываю на голову капюшон, потому что больше всего боюсь, что словлю представителя пиротехники в него.
– Девушка! Осторожно! – вздрагиваю от резкого мужского крика и вижу несущиеся на себя фары.
Успеваю отпрыгнуть в сугроб за пару секунд до столкновения, а автомобиль задевает крылом мой чемодан и, даже не подумав остановиться, уносится прочь. Многострадальная крышка не выдерживает удара, открывается, и все мои скромные пожитки разлетаются на дорогу.
