Прошлое тоже было на месте – полуразрушенные надгробия, вызванные в памяти, вполне соответствовали тем, мимо которых они проходили. Хотя, возможно, эти принадлежали только второй реальности.
– Парня с барабаном я с той стороны обошла, точно помню, – показала на античного воина Доминик. – Там лужа была на всю тропу. А на булыжники не решилась наступать – боялась поскользнуться.
– Парень с барабаном – «героический рельеф» называется. Был водружен здесь в конце Республиканской эпохи. Мраморный оригинал, имеется в виду. Он теперь в Римском национальном музее. Это – гипсовая копия.
Дарио иногда подрабатывал гидом и про местные развалины знал все.
– Я облокотилась на руку героической копии вот так, – Доминик вцепилась в камень и застыла на одной ноге в позе падающей балерины. Проходящая мимо пара уставилась на нее с интересом. И тут опять завыл телефон.
Номер на этот раз не определился, но этот низкий голос спутать с другими было невозможно. Доминик засочилась медом:
– Сенатор, мое почтение, как поживаете? Чем могу быть полезна?
– Надеюсь, синьора Сантини, сегодня вы, наконец, порадуете меня.
Судя по голосу, сенатор настроен дружелюбно. Еще бы знать, о чем речь! Хотя, в принципе, какая разница? – рассудила про себя Доминик. Через каких-то десять минут она пролезет в нору, а Лаура вернется домой разбираться со своими делами.
– О, разумеется! Только мне сейчас не очень удобно разговаривать, простите великодушно, давайте попозже обсудим детали, хорошо?
– Так значит – да? Превосходно! – оживился сенатор. – Я не сомневался, что вы примете верное решение, синьора Сантини. Так я жду вас завтра на открытии.
– Непременно. Хорошего дня, – пожелала Доминик уже издающей гудки трубке и кинула телефон в сумку.
Они как раз преодолели изгиб дороги, за которым должен был быть виден «Смарт». Машины не было.
– Вряд ли ее смогли убрать так быстро, – предположил Дарио. – Тут у нас недавно дерево упало – высоченный кипарис. Так целую неделю поперек дороги лежал – никто не шевельнулся даже. Потому что у нашей страны вместо головы – мягкое место. Так папа говорит. Ну ничего, Бьянки все равно на второй срок не изберут.
– Может, и изберут, – возразила Доминик, не отрывая глаз от башни-туннеля, выплывающей из-за гигантской лиственницы. – У нас он, скорее всего, выиграет. «Если, конечно, я вовремя вернусь домой», – это, понятно, уже про себя добавила.
В профиль башня казалась даже более высокой. Хотелось побежать прямо к ней, но приходилось продвигаться зигзагами, обходя уже подсыхающие лужи. В целях исключить «невидимые» варианты, в которые Доминик могла нечаянно вступить, надо было идти по своему утреннему маршруту след в след. Дарио ради безопасности двойника шагал по другой стороне дороги. Он полагал, что заметить, как Доминик исчезнет, можно только сбоку, потому что сзади она все время будет ему видна. Даже когда оба уже пойдут по мосту Эйнштейна в другую вселенную.
Приблизился, лишь когда достигли античной башни (как объяснил гид, она так и называлась, оказывается – надгробие-башня! Сложена из травертина, второй век).
Прежде чем пробовать межреальностную телепортацию, обменялись контактными данными: Дарио собирался, как только станет можно, навестить свою новую знакомую (пришлось пообещать ввести двойника в курс дела), а Доминик еще предстояло отыскать его родителей – разумеется, там, у себя.
