Вся власть твоя - страница 33

– Видите, мир полон добрых людей, – улыбнулся Марк девочке, взял ее половину лепешки, отломил кусочек, потом кусочек от половины братишки, попробовал. – Вкусно. Вот, держите.

Он протянул им мех с водой.

Только после этого дети приступили к еде.

– Присмотрите за ними, добрая женщина, – попросил Марк старуху прежде, чем залезть на козлы к девице.

– Откуда вы? – спросила Поликсена, чуть дернув поводьями. Вышколенный конь потянул телегу, недовольно фыркая.

– Жили при поместье префекта, севернее столицы. Наши дома сожгли. Я… – голос Марка дрогнул, признаваться в военном преступлении было тяжело, – бежал, чтобы спасти хотя бы Виту и Серва.

Поликсена молчала. Ужасы войны так или иначе затронули всех. Наконец она кивнула. Ее история тоже не была длинной.

– Нашу деревню эти… выродки не тронули, прошли мимо. Но после них земля омертвела, вода превратилась в яд, от одного глотка валились все замертво. Мы – все, что осталось от нашей деревни. Никто не защитил нас, кроме нас самих.

Она сжала губы от терзающей ее злости.

– Войска пытались их остановить, – Марк говорил тихо, – но оказались бессильны. Асилум пал. Император мертв. И теперь сама земля гневается на нас.

Будто в подтверждение его слов налетел шквалистый ветер. Поликсена вздохнула. Слова тут были излишни. Начал моросить дождь. Людей в телеге защитил навес из ветхой ткани, натянутой на палки неравной длины. Тихо плакал младенец, а старуха рассказывала разморенным после еды Вите и Серву сказку. Марк, оглянувшись, чтобы проверить, все ли хорошо с детьми, перехватил поводья у Поликсены.

– Я поведу, подремли.

– Еще чего! – возмутилась девица, не спеша настолько доверять только что встреченному дезертиру. Но, увидев что-то в замызганном лице Марка, отпустила поводья, позволив ему следить за дорогой. – Глаз не сомкну, – предупредила она.

Несмотря на это заверение, Поликсена уснула – сказались размеренная качка и усталость. Марк скосил глаза на девушку: во сне у нее разгладились морщинки, ушла напряженность, явив совсем еще молодое лицо. Она была не сильно старше самого Марка, но невзгоды состарили ее. Тихо цыкнув, Марк вернул взгляд на размытую дорогу.

Он не все рассказал своим благодетелям, радуясь, что Поликсена удовлетворилась кратким рассказом. Марк благодарил богов, что им удалось встретить поистине добрых людей. Еще с утра он был в отчаянии. Ночь выдалась тяжелой: им с трудом удалось спастись от внезапного ненастья, и Марк запретил себе даже думать о том, что случилось бы, унеси взбесившаяся река детей, как унесла их скромные пожитки и двух пони. Даже смерть не искупила бы позора, ведь он пообещал, что защитит детей, поклялся сердцем. Лишиться коня – малая плата за глупость, которую он совершил, потеряв бдительность. Но Поликсене не стоило знать, что за столь малую цену она подарила Марку надежду. И не только ему.

До южного побережья оставалось не так уж и много. Пара дней пути; если не останавливаться на ночлег, то и к утру можно было приехать к воротам города, раскинувшегося у подножия холма, на вершине которого возвели величественный храм Алии, богини плодородия. Марк знал, что там ему не откажут в крове, не станут спрашивать, откуда он. Там они будут в безопасности. Не прогонят и этих несчастных крестьян.

К Тарраке они подъехали глубокой ночью, не останавливаясь по пути. Стража не могла прекратить нескончаемый поток беженцев и потому просто закрыла ворота города до утра. И Марку с Поликсеной пришлось устраивать их небольшую компанию на ночлег. У самой стены Марк нашел нишу и с божьей помощью соорудил там из ткани и палок навес, который хоть немного защищал от противного косого дождя, что зарядил еще днем и не думал прекращаться, и от ветра.