На следующий день пострадавшим жильцам разрешили взять из квартир только необходимые вещи и документы, а ещё через пару дней оказалось, что не всё так страшно, поскольку капитальных повреждений не было, то через неделю ремонтных работ можно будет вернуться в свои квартиры.
Неделя, прожитая у тёти Шуры оказалась роковой. Отец ни через неделю, ни через две домой не вернулся, он, познакомившись с красивой девушкой Юлей, проживавшей этажом выше в тёти Шурином доме, неожиданно для Женьки и его матери, остался жить с ней. Мать, было разгневалась, хотела вцепиться в густые роскошные волосы Юли, но отец при Женьке даже не дал приблизиться к Юле и грубо оттолкнул мать так, что та чуть не упала, если бы Женька не успел подхватить мать, то она покатилась бы по лестнице вниз, а там, – смотря как упасть… Мать плакала, тётя Шура качала головой, говоря, что Юлька девка ещё та, что у неё дружки есть сомнительной репутации… А Женька чувствовал себя так, словно проклятая трещина прошлась по его жизни, разделив её на «до» и «после».
Уже два месяца Женька вдвоём с матерью жили в своей квартире, как-то во время их отсутствия зашёл отец за вещами, о чём сообщила возвращавшейся с работы матери Мария Петровна – соседка с первого этажа, которая всё всегда видела и про всех всё знала.
Видя как мать перестала следить за своей внешностью, как стала по-старушечьи одеваться и слыша как она плакала по ночам, Женька решил поговорить с отцом. Он ждал отца возле его машины, припаркованной у входа на его работу и вспоминал те времена, когда они все вместе на этой вот отцовской машине ездили на дачу к друзьям отца, как здорово и весело тогда было… «Зачем ты к машине прислонился?!» – услышал вдруг Женька, он повернул голову и увидел отца, смотрящего на него какими-то совсем чужими глазами. «Привет, пап.» – неуверенно сказал Женька. «Что надо?» – ещё более грубо спросил отец. «Я… я хотел поговорить с тобой… насчёт мамы, она… переживает…» Но отец не дал Женьке договорить, открыв дверцу машины, коротко бросил страшные слова: « Не приходи сюда никогда больше! И отстаньте от меня.»
Женька возненавидел отца, но решил поговорить с Юлей и даже пригрозить ей, что убьёт, если она не перестанет морочить отцу голову. Но поговорить с Юлей наедине никак не удавалось, после работы отец заезжал за Юлей в парикмахерскую, где Юля работала мастером мужских стрижек. Затем отец предупредительно, как холоп какой-то открывал перед Юлей дверцу машины, и они уезжали. Женька несколько раз видел как они шли вместе: отец, слегка грузный и с пивным животиком и она – Юля, вся лёгкая, стройная, длинноногая красавица. Казалось, не к месту, что рядом с ней шёл лысеющий мужчина, со стороны он почти походил на её отца.
Всё-таки Женьке удалось поговорить с Юлей, зайдя к ней в парикмахерскую, даже не поговорить, а лишь пролепетать что-то вроде «оставь моего отца», потому что Юля смотрела на Женьку таким откровенно ненавидящим и презрительно-холодным взглядом, что Женька совершенно потерялся. А потом с её пухлых хорошеньких губ понеслась площадная брань…
Днём следующего дня у подъезда на скамейке Женьку, шедшего из школы, поджидали трое крепких парней, они стали избивать Женьку сначала кулаками, потом его, упавшего, стали пинать ногами. Каждый крепкий пинок тяжелых ботинок отзывался в теле Женьки адской болью… Потом боль исчезла, и Женька услышал истеричный вскрик соседки Марии Петровны: «Паразиты! Что вы делаете?!!»
