– «Виктория!!!» -Громко прокричал кто-то из победивших.
Отреагировала Медуза, она реагировала на все женские имена, произнесенные любым понравившимся ей мужчиной. Надо будет предупредить, чтоб на складе не выдавали ей никаких продуктов, -подумала я, – а то её неадекватное отношение к мужчинам, нам дорого обходится. На десяток покусанных, более пятидесяти засранцев. Пока ложные бараны отвлекали нас, героически приняв собачьи клыки, на свои многострадальные задницы, основная группа выпускников, подло воспользовавшись нашим маленьким триумфом и состраданием, к размазывающему слезы врагу, коварно и скрытно, обойдя наши позиции по флангу, самым непредсказуемым образом, нарушила все планы нашего штаба. Основные силы противника, под прикрытием утреннего тумана, быстро форсировали реку, по возведенному понтону, из перекинутого, с одного берега на другой, бревна, преодолели неприступный горный массив, состоящий из скалы с ласточкиными гнездами, по пути захватив несколько языков, оккупировав огромную часть нашей священной земли, канонизированной бывшими командирами. Эти сволочи, первыми сдались в плен, и несли такую ахинею, что Особый отдел врага, побоялся применять пытки с пристрастием. Все свидетельства были на лицо (вернее на нюх). Везде на плацу, в палатках, в кустах, даже на деревьях, были видны следы канонизации.
– Птицы… дал заключение особый отдел, и отправили бывших командиров в тыл.
Они, толстые, как пингвины, переваливаясь и поддерживая вздувшиеся животы, семенили, мимо нас, к гражданскому поселку. Гюрда со Стервой их только провожали взглядом и комментировали со скалы, про этот, постоянно приседающий с разных сторон дороги вояж. Мы слышали комментаторов, ничего не видели, но нос не обманешь. Хорошо, что по правилам учений, конвоиров не полагалось, а то бы, и они хлебнули бы, всю горечь нашего поражения. Почти вся штабная кавалькада резко засобиралась домой-на свои позиции, что-то им у нас разонравилось. Администрация азербайджанского поселка, по международным каналам, обвинила Генеральный штаб вооруженных сил СССР, в использование, запрещенного международной конвенцией, химического оружия. И послала ноту протеста командиру нашего учебного подразделения, через бакинское партийное руководство. Нота была передана устно по телефону:
–Вах, вах, вах уважаемый! Забери своих обезьян…к …матери, а то мы сделаем из тебя такого нехорошего человека, что… (многоточие продолжалось долго.)
И наконец была поставлена окончательная жирная точка. Учения были резко свернуты. Командованием учебного центра, в составе наблюдателей-бабы Дуси, Михайловича и других воспитателей ,учитывая мнение незапротоколированных гостей-круглоголовых, неожиданно, возглавляемых Запорожцем с длинным хохолком, нам, по результатам учений, было засчитано поражение, виновницу утечки химического оружия, приведшего к локальному заражению туристической территории, решили публично расстрелять перед строем, потом ее помиловали, до повешения (прокурор-баба Дуся, просила шпицрутены для врага народа.)В конце концов, определились пятью сутками гауптвахты. Обиженные курсанты, Медузу, даже конвоировать отказались. Пришлось ей самой топтать к губе. Все хорошо, что оканчивается хорошо. А мне опять бутерброды таскать. Вторая это не название, вторая-это приговор! Это были последние учения в моей курсантской жизни. Под испытания судьбы, готовились совсем другие учения, но пройдя закалку нашего учебного центра, в дальнейшем нам было легче встречаться с любой непредсказуемой невероятностью. Руководство нас подготовило, как специально, к будущему, ожидавшему нашу страну.
