Я опять разрыдалась, слезы ручьями залили мое лицо. Я не видела никого, не мужа, не врачей…перед глазами стоял Цыган…которого нет.
***
Сколько это продолжалось, я не знаю. Спасибо мужу, что был рядом. Меня все-таки увезла скорая, и находясь под присмотром врачей, я немного пришла в себя. У мужа случились какие-то неприятности на работе, не сходился по цифрам годовой отчет, в больницу он попадал редко и поздно. Я только беспокоилась, чтоб он вовремя ел, обзванивая невесток. Зато невестки и внучки были у меня каждый день. В середине недели задождило…Стало опять грустно, я проводила пальцем по оконному стеклу, как бы сопровождая убегающие дождинки. На меня опять навалились воспоминания…) Деньги сменились купонами, купоны потом гривнами, Папа Союз рассыпался на несколько кичливых государств-княжеств, которые считали себя от всех независимыми. Мы по мере возможности, помогали Цыгану (Он уже по уши был в криминале, и его задания, отнюдь, не были безобидными.) Он не прекращал нас опекать, и всегда старался не светить особо и не пачкать в законе. Но уже жил по – понятиям, и в его лексиконе, стали появляться совсем не уставные слова. Меня же Стерва втянула в баптистскую школу и я, всегда тяготеющая к гуманитарным знаниям, увлеклась непонятным, жадно хватая знания, пропуская (Да простят меня братья во Христе) всю божественную шелуху. Каждый день, в двенадцать часов, я была на ЖД вокзале, ходила туда, как на работу, со мной стали здороваться бабушки, торгующие пирожками, продавщицы киосков, всегда угощавшие меня своим ходовым на вокзале товаром. Мне уже было, семнадцать, скоро надо было получать паспорт, срок в метрике давно закончился. Опять придётся обращаться к Цыгану. Я опять покрасовалась перед знакомым зеркалом, оно было тщательно вымыто, вымыт был и пол, но запах…, запах был все тот же. Мне казалось, что если бы даже взорвалась атомная бомба, не оставив от вокзала мокрого места, то еще бы не одно тысячелетие, здесь пахло железной дорогой. Я сама себе нравилась (Даже оглянулась, мне показалось, что Немой увязался за мной. Что б не подслушал, какая я вся хорошая, пушистая и красивая.) Я была в меру худощава, стройная, с слегка отступающей, как у уточки, задней частью, ноги были стройные, прямые, без утолщения к верху, бедра девичьи, узкие, бюст…только вот бюст подкачал (Я даже в лифчик, по началу вату, во второй номер подлаживала) Лицо на любителя, но не урод. Немой бы, пол жизни бы отдал, чтобы позубоскалить надо мной в женском туалете. Я разгоряченная своими крамольными мыслями, выскочила на перрон, пробежала вдоль вокзала, помахал бабушкам пирожницам, и уже почти двинулась к трамвайной остановке, когда на спуске с перрона в город, какой-то бомж в вязанной шапочке и грязном спортивном костюме, перегородил мне путь. Какой-то холодок подкатил к моей груди, я попыталась обойти этого неприятного дядьку. Мне уже приходилось раньше сталкиваться с бомжами, это были обездоленные, опущенные, ужасно нахальные и наглые люди. Зачастую безобидные, но признающие только закон силы и уважающие только себе подобных. (Я знала в Москве одного начальника отдела, крупного проектного института, он, кстати, был довольно таки перспективным бизнесменом, так его зачастую перекашивало, он переодевался и надолго нырял в бомжатник. Там он тоже был не последним-в сложной иерархии московских бомжей.) Наглый дядька сбросил солнцезащитные очки (Я вспомнила «Бриллиантовую руку» с Никулиным, когда у него в переходе Громила огоньку просил, крутя в руках зажигалку с черепом. Огоньку не найдется. Цыган бурчал, а мы на видеосалоны и мороженное все деньги тратили. Когда, чуть позже, я призналась ему, он, уже солидный мужчина, хохотал безудержно в одном из Харьковских летних кафе. Еле его трехлетний сынишка успокоил. На его глазах появились слезы от смеха. Смех у Цыгана был всегда настолько заразителен и привлекал не только взгляды случайных прохожих, но, и таксисты, и водители трамваев, старались отреагировать, на столь буйное веселье. Ну и дура ты Втора, я не знал, как реагировать, что деньги в обойме тратились быстрее, чем зарабатывались, обдирая видеосалоны, которые я контролировал, рискуя зачастую, уменьшая общий доход, а они все деньги несли опять в видеосалоны. Сказала бы мне, вам бы на дому, видео бесплатно крутили. Цыган опять захохотал. Сын на него смотрел укоризненно, и дергал отца за руку. Он устал, ему надоело, что папка с чужой теткой разговаривает. Отец смеялся, а малыш дергал его за руку и просил:
