Ему немного полегчало, однако план действий оставался прежним.
– Элизабет?
Она произнесла не своим голосом:
– Этого не может быть.
– Судья отказал в аннулировании на самом последнем этапе.
Она закрепила очки на голове – видимо, чтобы их не потерять:
– Если ты шутишь, то это за гранью.
Он покачал головой, и Элизабет поерзала в кресле.
– Я не понимаю. – Она глубоко вздохнула.
Ксандер занимался этим уже две недели и тоже не понимал.
– А ты получала официальное подтверждение?
Она поставила локти на стол и усталым жестом потерла лоб:
– Я точно получала подтверждение, что прошение рассматривается. Я помню. Там было сказано, что процедура займет месяц, или что-то вроде того. – Она посмотрела на него. – Слушай, это было десять лет назад.
– Но результатов ты не получала?
Она еще немного поерзала.
– Я переехала.
– Откуда?
– От матери. Она должна была пересылать мне всю почту, но она не стала. Наверняка за это время многое потерялось.
Их отношения продлились совсем недолго и не дошли до стадии знакомства с родителями. Они были слишком погружены друг в друга и даже почти не говорили о своих родственниках. Он знал только, что ее родители были разведены и она была единственным ребенком.
Элизабет покачала головой, пытаясь собраться с мыслями. Потом оттолкнула кресло и встала:
– Мне надо пройтись.
Он сурово посмотрел на нее, не меняя положения:
– Ты сможешь прогуляться позже. Прямо сейчас мы должны поговорить.
На секунду Элизабет испугалась, что ее сейчас стошнит. Все это было полнейшим безумием, и она чувствовала себя словно кукла, не имеющая ни воли, ни права голоса. Ксандер навязал ей свою волю тогда и пытался сделать это сейчас.
Она снова села. Солнце почти исчезло, его оранжевый край виднелся из-за горизонта, и казалось кощунственным, что в этом райском месте она повторно вынуждена переживать самый болезненный момент своей жизни.
Принесли еду. Элизабет взглянула на красиво сервированные блюда, зная, что не сможет съесть ни кусочка.
– Почему прошение отклонили? – спросила Элизабет, пытаясь хоть как-то взять себя в руки.
– «Не было установлено неизвестных фактов о какой-либо из сторон, а также не было отмечено нарушения закона».
– Но мы же были женаты всего пять дней!
Он вздохнул:
– Возможно, другой судья просто поставил бы печать не глядя. Но этот почему-то решил, что ему виднее. И мы никогда не узнаем почему – он уже умер. Но как ты-то могла об этом не знать?!
– Возможно, мать просто выбросила письмо.
– Но почему ты не стала выяснять? Довольно странно подать прошение и не интересоваться его результатами.
– А ты? – Она отвела взгляд от моря и в упор посмотрела на него. – Разве тебе не показалось странным, что тебе тоже ничего не пришло? В этом смысле мы в одинаковом положении.
– Ну, я-то живу на другом конце света.
– Конечно, гораздо проще переложить ответственность на кого-то другого. И давно ты знаешь?
– Две недели.
– И все это время ты мне не говорил?! – Элизабет была зла не на шутку.
– Я пытался придумать план действий. Кроме того, была надежда, что пресса до этого не докопается. Но это оказалось маловероятно.
– То есть на самом деле тебя волнует только пресса?
– Они пытаются раскопать все, что только возможно, чтобы добраться до меня. Моя семья не знает об этой истории и не должна узнать.
– Ты им так и не сказал? Надо же, как удивительно. – Элизабет даже не потрудилась скрыть сарказм. Ну конечно, он ведь связался с девушкой не того круга.
