Таксист отключил бестолковое радио, и стало тихо. За бортом проплывают разгорающиеся огни зданий и фонарей, иногда встречные автомобили озаряют салон желтоватым светом. Стало тихо и хорошо. – Ты чего? – после небольшой паузы спросил Андрей с переднего сиденья. – То есть?.. – удивился самовольный попутчик. Он казался рассеянным, будто мысли его блуждали где-то впереди; по крайней мере, его взгляду пришлось какое-то время сосредотачиваться. – Немного проедусь с тобой, мне по дороге. У меня деловая встреча. – Он протёр лицо обеими руками. – Как?! – ухмыльнулся главный пассажир, – ещё одна сестричка?.. Ну-ну, где-то я эту историю уже слышал. В. Ленинградцев, уроки конспирации… – Тёмные очки будто преобразились, и теперь в них играл причудливый хоровод беспрестанно движущихся огоньков. Попутчик тяжело улыбнулся: – Да ну, брось. Кстати, насчёт Питера. Недавно мы с ним после работы изучали витрину одного круглосуточного магазинчика на предмет закуски, и нас удивил один предмет, по форме напоминающий колбасу, но по другим параметрам до этого гордого имени явно не дотягивающий. Мы взволновались и стали делать различные предположения, что же мы видим перед собой. Видишь ли, говорю, сосиски и прочие варёные колбасы к мясным изделиям относят скорее традиционно, чем из-за действительного состава продукта. Так что, вполне вероятно, это большая бюджетная сарделька, грубого помола. Он стал справедливо и аргументированно возражать: мол, видал он всякие сардельки, но ни таких гигантских, ни таких вызывающе дешёвых не встречал. К нашему обсуждению присоединилась продавщица. Ну, говорит она, вообще-то мяса здесь, конечно же, нет, и соя теперь вздорожала, так то… – Не успела история закончиться, как рассмеялись все, кроме водителя.
Рассказчик проглотил окончание одной мысли и, чуть помедлив, перешёл к другой: – Слушай, а тебе, вообще, зачем всё это надо? Там ведь стреляют, между прочим. Потом, я что-то не слышал о блестящих перспективах тех, кто туда в командировку уже ездил. – Андрей улыбаться перестал. – Да, есть такое. Понимаешь, я ведь сделал всё, чтобы не ехать: попросил тройные командировочные, потребовал гарантию безопасности – а руководство на всё согласилось. Может быть, для них это очень важно. Или, не исключено, им срочно нужна вот такая белая обезьяна, чтобы производить впечатление. Ведь у компании есть виды на правительственные контракты… Короче, я уверен, что значимость моей персоны сильно возрастёт. – Он посмотрел по сторонам. Машина спускалась к днепровским водам, будто погружаясь в незримую влажную прохладу. – Что же, – произнёс он, – откровенность за откровенность. Думал, уеду, и всё буду мучиться вопросом. Моё спокойствие в твоих руках. Скажи-ка, с какой это кишкой тебя сегодня видели? Я имею в виду что-то такое чёрное, шлангообразное… – Дима удивился дважды: сначала интересу окружающих к собственной персоне, затем собственному удивлению. – А, ты вот о чём, – ответил он, приподнимаясь на сиденье, – это пустяки. Термический кембрик, всего-навсего. Не знаю, правда, зачем эта штука нужна. Надо спросить у сисадмина. Может, тараканов из щелей выдувать, а может, впечатление производить. – Он придвинулся к водителю. – Остановите у перекрёстка. Да, вот здесь.
– Держись, товарищ, нам тебя очень будет не хватать, – сказал он без тени иронии и после решительного рукопожатия покинул автомобиль. Такси на прощанье подмигнуло, произнесло что-то тёплое на своём машиньем языке и унеслось в сторону моста, за которым во тьме виднелись огни другого берега.
