– Что дохлый такой? Пил, наверное, да курил? Или ещё каким порокам предавался?
– Не пил, и никогда не курил, – ответил я, – это я у вас тут отощал, света белого не видел, зачем вы привезли меня сюда? Что вам надо?
– Ты нас позвал, мы по твоему зову пришли, – она хищно улыбнулась своими тонкими губами.
– Вы хотели купить инструмент, вот я вам и позвонил, я не собирался к вам сюда ехать.
– У нас тут свои законы, – оборвала она меня, – если ты нас позвал, значит, мы пришли к тебе. Всё, хватит об этом. Потом спасибо скажешь, что мы тебя выбрали. Сегодня ночью ты у нас главный гость, ты приглашен на почетное место в первом ряду! – она захохотала, и погладила книгу перед собой.
– Меня будут искать, – сказал я ей. – Машину вашу по камерам вычислят.
– Никто тебя не будет искать, не придумывай. Будешь хорошим мальчиком, домой вернёшься, если захочешь.
– А если не буду?
Она так взглянула на меня, что у меня внутри опять всё похолодело, ну и взгляд у неё! И у меня так забилось сердце, что я схватился за него, а она мне говорит:
– Можешь погулять, воздухом подышать, обедать иди к Агате, она в соседнем доме. Если попросит тебя что по хозяйству помочь, не отказывай. Понял?
Я кивнул и вышел из дома. Перво-наперво я прошёлся по посёлку. Домов мало, а территория большая. Я вдоль забора по всему периметру прошёл, так больше километра каждая его сторона. Кругом лес глухой, тайга, что в посёлке, что за забором. Дорожек нет, пробирался сквозь дебри. Забор там высокий, но при желании я смог бы через него перелезть, только знал, что не получится. У меня внутри прямо красными буквами это горело, как приказ. Наверное, Сивила мне его навязала. Я ведь сразу понял, что ведьма она. Только не она там самая главная, правду Лёва сказал, это она только за порядком смотреть поставлена. А она такая же бесправная, как и все в посёлке. Только хорохорится, что будто делает, что хочет. Но о чём бы я ни думал, я снова и снова вспоминал слова Сивилы о том, что сегодня ночью что-то произойдёт, и не мог унять в себе дурные предчувствия. Я сел на землю и привалился к дереву. Вспомнил родителей. Наверное, думают, что у меня полно работы, и некогда даже заглянуть к ним или позвонить. Когда они поймут, что меня нигде нет? В лучшем случае через пару месяцев, так как я и раньше на два-три месяца, бывало, пропадал. Бабушке тоже редко звонил, значит, и она сразу не спохватится. Когда меня отсюда отпустят? И отпустят ли вообще? Силой мне отсюда не выбраться, даже нечего об этом мечтать. Только хитростью. Сделать вид, что мне здесь понравилось, помогать им буду, не задавать лишних вопросов, может и получится притупить их бдительность. Только когда я смогу притупить их бдительность? Через три месяца можно будет уже поставить крест на побеге – будет холодно и, даже если получится сбежать, недолго продержусь при минусовой температуре в футболке и летних кроссовках. И снова невесёлая мысль пришла мне в голову – а с чего я решил, что у меня будут эти месяцы? Неизвестно ещё, как я переживу эту ближайшую ночь, что они со мной собрались делать?
После того, как я до самого вечера по лесу ползал, я пошёл в соседний дом, к Агате. Агате примерно лет тридцать, полненькая такая, мне улыбнулась, только в глазах тоска, видать, тоже там не по собственному желанию живёт. Она не похожа на ведьму, но один раз я видел, как она на дрова в печке рукой махнула – и они зажглись. Она меня накормила. Попросила меня отнести мешок с какими-то тряпками в соседний дом, в котором я ещё не был. Я донёс мешок до того дома, там тоже все окна зашторены, как и в других домах, ко мне никто не вышел, поэтому я поставил его к самым дверям. Только я повернулся, чтобы уйти, как дверь открылась, и из дома выскочил мужик, тоже в возрасте такой, в таком же балахоне, как и Сивила, только лицо такое красное, рыхлое, будто его осы накусали, и как рявкнет на меня:
