У Гарина вспотели ладони:
– Где же теперь эта плита?
– Должно быть, на месте, около Чичен-Ицы.
– Переводчик небо еще коптит? – как можно равнодушнее спросил инженер.
– Кабах? Живой он, я слышал, стал монахом-отшельником, поселился недалеко от тех мест, утвердился в дрессировке страстей греховных. О! Неужели к нам пожаловал местный властитель дум!
Приземистый индеец с хорошо развитой мускулатурой и неуловимыми глазками – долгожданный шаман, чинно вышагивал по деревне, чем-то напоминая пощипанного, но очень бравого петуха.
– Что надобно тебе, пришелец?
– Мне нужно, свинья, чтобы ты обнажил правду: зачем вы напали на нас, зачем украли мумию? – Индиана проткнул взглядом туземца.
– Вы осквернили святыню – потревожили вечный сон мертвого, вы нечистые.
Инди, пластичный как дикий кот, прыгнул на духовного лидера здешнего общества, повалил его:
– Саари, вяжите скорее!
Джонс с Гариным поволокли опутанного ремнями аборигена к краю деревянного мостка – причала.
– Говорю последний раз: не выдашь истину – подарю тебя рыбам.
– Дорогой господин, не погубите! Тот, другой белый человек, выкормыш ехидны все науськивал: они охотятся за знаком вашего древнего бога силы, за Мана; им претит его свободная сияющая мощь.
– Как выглядит Мана?
– Большая голова из ослепляющего желтизной металла. Кормилец, не выбрасывайте меня бесталанного, я сниму с вас все заклятия.
– Ты указал ему дорогу к алтарю?
– Нет. Пощады, пощады молю!
– Саари, ставим его. Беллок! Его проделки – убил бедного Гонсалеса, чтобы возбудить слабонервных дикарей, а после организовал пиратский налет на наш лагерь, их корявыми руками покусился заграбастать чужое добро, теперь мумия другим отдана и вовеки пропала. Но, как он пронюхал о золотой башке?!
– Индиана, вы пугаете меня, разговаривая с собой; кто такой Беллок?
– Тоже – археолог, мой заклятый конкурент. Мерзкая французская жаба – вот кто он!
Рядом шмякнулся одурманенный сном Бенеш.
– Не ушиблись, мой друг? – спросил из привычной вежливости профессор.
(6 – Граница Мохоровичича – югославский сейсмолог Андрей Мохорович в 1909 году при анализе загребского землетрясения 8 октября определил геологический слой, условно принятый за подошву земной коры.)
(7 – Идея перекликается с умозрением академика Опарина А.И.)
(8 – Так думал современник П.П.Гарина – академик В.И.Вернадский.)
(9 – Этой точки зрения придерживался и Л.Н.Гумилёв.)
* * *
– Инди, у нас неприятности, – Мелани, увлекла профессора в сторону.
– Надеюсь, они совместимы с жизнью, или я отдамся на суд пираньям?
– Фотопленка со снимками мумии и внутренних помещений пирамиды засвечена.
– Каким образом?
– Не знаю. К фотоаппарату никто, кроме меня не прикасался.
Джонс остервенело хлестнул кнутом, выбивая из травы мириады брызг:
– И в самом деле, пора топиться: у меня ничего нет, ни мумии, ни документального подтверждения факта находки. Битые черепки, да жалкие статуэтки, я банкрот.
– Но Форест…
– Тсс, об этом ни слова, – оборвал подругу Индиана.
– Ай-яй-яй! Таки ай-ай-ай – он поел у меня все соленые крендельки! – пронзительно причитал Голдберг.
– Что, что? – встревожился Бенеш.
– Докладываю всем: это съело мои крендельки, – толстяк тряс за шкурку небольшую полосатую крыску.
– Сжальтесь над ним, Самуэль, в вашей воле судьба молодого шиншиллы, – безошибочно определила Мелани.
Тарахтенье мотора с реки перекрыло крохоборные вопли. Возмущая гибельную стремнину, тряслась моторная пирога, дробя щербатой скулой встречную волну.
