На землю соскочил боевитый белый мужчина субтильного телосложения в соломенной панаме.
– Я заждался вас, Форест, – вместо приветствия сказал Индиана.
Голдберг и Мелани знали приехавшего, четверо заговорщически перешептываясь и многозначительно перемигиваясь, растянули пространство до пределов недостижимых для самого настойчивого слуха.
Во второй половине дня сквозь осточертевшие атмосферные осадки Гарин различил скрюченную фигуру Фореста в раскисшей панаме и с ним Джонса. Инженер, незамеченный, подкрался к ним, замер.
– Беллок наступает нам на пятки, нужно как-то сбить его с толку, – сглатывая скончания слов, напирал Форест.
– Негодяй, неугомонный негодяище, он заслал в наши ряды соглядатая, бандит, и мы, Форест, переиграем его на этой подлости. Утром я демонстративно выйду из лагеря, Беллок помчится в погоню. Я буду уводить его от капища, вы, как стемнеет, поспешайте прямехонько туда, не подведите меня, дружище.
За Гариным будто скрипнуло, он резко оглянулся. Никого. «Заваривается каша, уносить ноги надобно, умереть случайной жертвой – какой-то позор», – Петр Петрович аккуратно обходил хрустящие сучья.
¶
– Друзья, обстоятельства принимают такой оборот, что я принужден срочно покинуть вас. Руководителем экспедиции назначаю мистера Голдберга.
– А как же находки? – уточнил Самуэль.
– Они достанутся Британскому Музею, как коспонсору нашего предприятия.
Голдберг надул щеки, приобретая значительность пузыря.
– Мистер Джонс, нельзя ли мне пойти с вами? – Бенеш преданно терся о штаны профессора.
– Нет. Позаботься о Мелани, – добавил Инди в оттопыренное ухо парня.
Уоллос отвернулась к реке, видом своим протестуя против творимого Джонсом деяния.
– До свиданья, мистер Джонс! – все голосили и голосили члены археологической команды, понимая, что не могут перечить фатальной неизбежности.
– Не поминайте лихом, – отзывался профессор из-за зеленых декораций, ласкавших его ладную фигуру мокрыми объятьями.
В мутные тягучие воды Амазонки упал поникший цветок кувшинки Виктории-регии, раздавленный безжалостной злодейкой.
* * *
Голдберг, усмиряя нервозность, присущую людям его психического склада, проявил себя толковым организатором. Через полтора месяца без новых потрясений и потерь исследователи древностей сошли на пристань Манауса.
– Я приглядывался к вам, мистер Саари, вы кажитесь мне симпатичным парнем, держите – мой адрес в Сан-Луисе, в жизни всякое случается, – на прощанье Гарину сказал Рочестер.
– Благодарю.
Гарин поселился в отвратительной портовой гостинице с безобразным названием «Трюмная крыса». Неустроенность располагала к активным действиям. В госпитале Святого Франциска инженера дожидался конверт, подписанный ровным подчерком Зои Монроз. Гарин разорвал плотную бумагу, он прочитал:
«Гарин!
Мы расстаемся. Здесь, в Манаусе мне повстречался давнишний знакомый. Помнишь, я как-то рассказывала про мой отъезд из России в 19 году с полковником Булгаковым (10), но был еще второй. На борту судна «Наварра» я закрутила отчаянный роман с молоденьким офицером-корниловцем, французским гражданином, теперь он удачливый бизнесмен, владеет в Бразилии крупными каучуковыми плантациями.
Я слишком многое потеряла за годы, потерянные, извини за повтор, на проклятом острове. Мне хочется испытать иную судьбу, которой не знала прежде; освоить роль хранительницы домашнего очага достойного человека. Свои похождения постараюсь как можно быстрее забыть, пусть прошлое живет с теми, кто в нем остался.
