– Мы идем в сей сказочный град?
– Кто знает, Саари, кто знает.
Тропинка выбралась из болота, запетляла на подъем. Археологическая партия оказалась на терра фирма. Обезьянки отстали.
– Осторожно, пригнитесь! – профессор ловко нырнул в пролом опутанного ползучей зеленью каменного забора, за ним последовала Мелани.
Гарин был поражен открывшейся панорамой: на недавно расчищенной от гилея площадке возвышалась циклопическая громада усеченной пирамиды, слева от нее подпирали небо внушительных размеров ворота.
– Как вам пейзаж? – Самуэль Голдберг толкнул мягким животом инженера, неловко заслонившего проход. – Высота сорок три с половиной метра, площадь основания сооружения почти тысяча квадратных метров.
– И зачем здесь все это?
– Профессор Джонс считает – мы нашли тайный культовый центр инков, скрытый ими от испанцев.
Гарин подошел к воротам. На мистера Саари с перемычки пялилась круглыми зенками фигура божества, над ней был вырезан нимб из змей и голов животных семейства кошачьих, в каждой руке статуи по жезлу, один из них увенчан головой кондора.
– Ворота выполнены из куска монолита, представляете, каков их вес? – Голдберг поправил на переносице круглые очки.
Инженер пальцем поковырял арку:
– Вы уверены, что это цельный монолит?
Толстяк снисходительно рассмеялся:
– Полноте, мистер Саари, все очевидно.
Гарин перепрыгнул залитую жижей канаву, прокопанную вдоль периметра пирамиды.
– Обратите внимание на прочность кладки постройки: камни совершенно одинакового размера, но, чтобы добиться абсолютной точности, инки делали верхнюю поверхность каждого блока слегка вогнутой, образуя впадину, в которую входил верхний камень с выпуклой нижней поверхностью, – Голдберга словно распирало от гордости за древних туземцев.
– Да, да, совершенно одинакового размера, – повторил Гарин, покачиваясь с носков на каблуки. Непонятная для Голдберга гримаса бороздила анфас Саари.
– Что вы сказали?
– Я говорю: неужели такие ровные четкие поверхности выполнены при помощи дурацких булыжников?
– Ну, конечно!
Гарин вскарабкался на четвертый ярус пирамиды, присел на корточки, сосредоточенно наглаживая стену рукой.
– Не сломайте себе шею! – советовал с земли Голдберг.
– Ничего, она у меня крепкая.
Профессор Джонс и Мелани Уоллос оживленно беседовали с мастером-метисом, руководившим в отсутствии научного начальства занятыми на объекте аборигенами.
– Вы нашли вход?!
– Да, сеньор. Вчера в центральной траншее открылся тоннель, он привел нас к фундаменту, кладка там не из блоков, а из небольших фрагментов. Мы разобрали ее, но входить внутрь индейцы не хотят – опасаются гнева высших сил.
– Гонсалес, на сегодня работы можно прекратить. Завтра с утра пойдем в пирамиду.
– Как скажите, сеньор, – расторопный малый зашелестел босыми ногами по траве в сторону индейцев, освобождавших южный склон древнего строения от буйной растительности.
* * *
– И вы с нами? – удивился Джонс, рядом с тоннелем умышленно шнырял Саари, вооруженный ручным фонарем.
– Я не злоупотребляю гостеприимством?
– Верю, что благоразумие не изменит вам, – в интонации Индианы извивалась скрытая угроза, глаза Гарина подернулись поволокой, но взгляд стойко сохранил равновесие.
Первым в тоннель полез Гонсалес с киркой на плече, далее Индиана Джонс, тащивший прожектор, следом Мелани Уоллос, украшенная фотоаппаратом. Замыкающим был Микки Саари. Самуэль Голдберг, обливаясь потом от влажной духоты и волнения, остался на поверхности – его габариты не позволяли проникнуть в лаз.
