Второе открытие Америки - страница 61

К югу от ущелья, на равнине, тянущейся к берегу озера, бьет сероводородный источник, не очень горячий и мало насыщенный газом. Термометр, опущенный в трещину, из которой выступает вода, показывает не больше 42°. Вода собирается в окруженный высокими деревьями водоем, почти круглый, имеющий 15–18 футов в диаметре и 3 фута в глубину.

Несчастные, покрытые пылью рабы купаются в нем после окончания работы на соседних полях индиго и сахарного тростника. Хотя вода в bа́ño[38] обычно бывает на 12–14° теплее, чем окружающий воздух, негры называют ее освежающей, так как в жарком поясе это слово применяют ко всему, что восстанавливает силы, успокаивает нервное возбуждение или вызывает приятное ощущение.

Мы испытали на самих себе целебные свойства такого купания. Мы привязали гамаки к деревьям, в тени которых лежит водоем, и провели целый день в этом очаровательном месте, изобилующем растениями. Около bа́ño Мариара мы обнаружили Volador, или Gyrocarpus Jacq.

Крылатые плоды этого большого дерева, отделившись от черенка, вертятся, как воланы. Мы потрясли ветви Volador, и воздух наполнился его плодами, одновременное падение которых представляет собой самое необычайное зрелище. Два испещренных полосами перепончатых крыла изогнуты таким образом, что при падении встречают сопротивление воздуха под углом в 45°.

К счастью, собранные нами плоды уже достигли зрелости. Мы отослали их в Европу, и они проросли в садах Берлина, Парижа и Мальмезона. Многочисленные экземпляры Volador, растущие теперь в оранжереях, обязаны своим происхождением одному и тому же дереву этого рода, которое находится около Мариары.

Географическое распределение различных видов Gyrocarpus Jacq, относимого Броуном к лавровидным, довольно необычно. Жакен обнаружил один вид около Картахена-де-лас-Индиас [Картахена]. Это тот же вид, какой мы нашли в Мексике близ Сумпанга на пути из Акапулько в столицу. Другой вид, растущий в горах на Коромандельском берегу, был описан Роксбургом[39]; третий и четвертый растут в южном полушарии на берегах Новой Голландии.

Когда, выйдя из воды, мы, по местному обыкновению, сушились на солнце, завернувшись до пояса в простыню, к нам приблизился какой-то мулат небольшого роста.

Степенно поздоровавшись, он обратился к нам с длинной речью о целебных свойствах мариарских вод, о множестве больных, которые посещают их вот уже несколько лет, о выгодном положении источников между двумя городами – Валенсией и Каракасом, где развращенность нравов усиливается с каждым днем.

Он показал нам свой дом, маленькую, крытую пальмовыми листьями хижину, расположенную неподалеку в ограде на берегу ручья, сообщавшегося с горячим источником.

Мулат уверял, что мы найдем у него все удобства, гвозди для подвешивания гамаков, воловьи шкуры для лежания на тростниковых скамьях, глиняные сосуды, всегда полные свежей воды, а также то, что принесет нам наибольшую после купания пользу, – крупных ящериц Jguanas[40], мясо которых, как известно, представляет подкрепляющую пищу.

Из слов этого бедняги мы решили, что он принимает нас за больных, расположившихся у источника. Его советы и предложения приютить нас были не вполне бескорыстными. Он называл себя смотрителем вод и здешним pulpero[41].

Его предупредительная любезность исчезла, как только он узнал, что мы пришли сюда просто из любопытства или, как выражаются в колониях, являющихся страной праздности, para ver, no mas, чтобы посмотреть, и только.