Митя работал журналистом и специализировался на урбанистике. Он всей душой любил Омск – город, в котором родился и вырос. Именно поэтому, закончив с отличием филфак, он не уехал по примеру амбициозных одногруппников на запад, а остался здесь. Родители поначалу не приняли его решения, но вскоре смирились, предоставив сыну самому определять свою жизнь. Они давно жили в Черногории, где папа по случаю купил скромный домик у моря. В итоге квартира-студия в элитном доме осталась за Митей, и любой подтвердит: чем дальше друг от друга живут дети и родители, тем теплее их отношения. Омская урбанистика была все таким же непаханым полем работы, как в те времена, когда он проходил студенческую практику. С другой стороны, многое было сделано: появились информационные площадки, мероприятия стали регулярными и все более крупными год от года, это внушало оптимизм. Кому такие взгляды чужды – известно: больше всего Митя не любил нытиков и пораженцев, поставивших крест на целом городе, приговорив его к нищете и деградации в ореоле старательно выращенного ими самими мифа о «городе неудачников», «городе без будущего». Можно сидеть на месте и проклинать горькую судьбу, всегда говорил и писал Митя, можно отчаяться и уехать прочь в поисках более теплого уголка для пресловутой самореализации – а можно работать здесь, где мы родились, где нам выпало жить, и общими усилиями изменять город к лучшему, шаг за шагом, от малого к большему.
Подходя к дому, он взглянул на часы: все параметры в полном порядке. Это еще немного улучшило настроение. Катя по-прежнему спала, Митя включил кофеварку и отправился в душ. Через несколько минут в дверь ванной комнаты постучали, и Катя, не дожидаясь ответа, вошла в просторную душевую кабину, доброе утро, любимый. Когда они добрались до кухни, кофе немного остыл.
– Мить, а поехали, позавтракаем в «Лакомке»… или там в «Марципане»?
– Отличная идея! – он и сам хотел это предложить и мысленно поблагодарил ее.
Одевались быстро.
– Ты сегодня до пяти, как обычно?
– Ну да, хотя, может, отпустят раньше. Мы там, знаешь, такой проект замутили: летучий корабль. Одних гвоздик штук пятьсот уйдет. Думаю потом все отфотать, в самый раз для отчета в институте.
– Класс! Покажешь потом?
– Покажу? Милый, я тебя еще замучаю этими фотками! Передай, кстати, маме спасибо: я правда очень благодарна ей, что меня взяли на практику в ее цветочный салон.
– Передам, хотя было бы, за что благодарить. Она в тебе души не чает. Помнишь, как мы ездили все вместе в тот замок?
– А, телячьи филейчики, филейчики, да?
Звонкий катин смех разносится по студии, меж белых стен с офортами, от стола, заваленного эскизами цветочных скульптур, до кухонной зоны с барной стойкой. Митя, в тысячный раз плененный этим смехом, подхватил любимую на руки и поцеловал.
Они спустились во двор, Катя отправилась к машине, а Митя задержался у опрятного шиферного навеса. Бумажный пакет он бросил в большой зеленый бак, а две бутылки из-под пива и высокую стеклянную банку из-под компота аккуратно положил в бак поменьше, специально предназначенный для стекла: не нужно рассуждать об экологии, нужно просто сортировать мусор. Сев за руль, Митя включил старый альбом Арефьевой, любимый еще со студенческих времен, и пежо выкатился со двора, с ходу встроившись в поток деловитых утренних автомобилей. Катя с айпадом в руках проверяла социальные сети, а Митя украдкой смотрел на нее и думал о Фаусте, воскликнувшем: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», и не перед кем извиняться за дурашливую выспренность мыслей совершенно счастливого человека.
