После такой пламенной речи с не очень приятными признаниями я ощутил злость: не успел понять смысл своего существования здесь, а меня уже чуть не стерли. Не так уж и сильно он отличается от того, что было при жизни. Я испытал страх исчезновения, но что это – остаток уже привычной боязни смерти или это то чувство, которое нас контролирует? Все эти вопросы я оставил на потом, задав наиболее важный в данный момент:
– Но в чем заключался этот тест? В моем исчезновении.
– Ты зря меня обвиняешь в том, что я рисковала тобой, ты бы не смог войти к нему, если бы не был достаточно силен. Ты обратил внимание на входную дверь, а она служит своеобразным фильтром: не один десяток душ прогорел, проходя сквозь нее. Кроме того, он очень своеобразный дух и не разговаривает со всеми подряд – только с теми, чья энергия ему интересна. И тем более не показывает себя. А он еще ответил нам на вопросы! Такое случается раз в тысячелетие. Не для красоты же он окружил себя защитным полем? Просто захотел насладиться одиночеством? Ответь лучше мне сейчас на другой вопрос: вы с ним знакомы? О каком долге шла речь? Может, расскажешь то, чего я не знаю?
– Я понятия не имею, но, как что-то вспомню, обещаю ввести тебя в курс дела, – ответил я с небольшой злостью в голосе.
Напряжение, возникшее между нами, развеялось мгновенно, после того как мы добрались до заброшенной лодочной станции. Здесь стояли десятки полузатопленных ржавых лодок – от маленького моторного катерка до неприлично большого трехпалубного корабля. Вдоль берега лежала тина и водоросли, переплетенные в длинные косы. Среди этих многочисленных холмов выброшенного на берег мусора лежало несколько мертвых чаек да рыбешка, запутавшаяся в забытых сетях. Признаться, до этого момента я к рыбе относился как к продукту для поддержания жизнедеятельности организма, не задумываясь о том, что она откладывает икринки, из которых зарождается жизнь, и это заставляет ее бороться за жизнь, избегая хищников. Возможно, у них тоже есть частица энергии души? Бесчисленное разнообразие ракушек отвлекло меня от столь неприятных мыслей, они скрашивали выброс грязи, маскируя этот ужас. На всем этом фоне выделялась одна огромная старая, едва держащаяся на плаву баржа, от которой веяло страхом. На ней не было ни одного птичьего гнезда, чайки облетали ее стороной. Нетрудно было догадаться, что именно она является нашей целью. Я молча обогнал свою спутницу, уверенно направившись туда.
Когда мы приблизились к барже, я не заметил привычного излучения энергии. Полное отсутствие цветной ауры создавало впечатление пустоты, но я был уверен, что именно на ней находится та самая душа, с которой нам предстоит поговорить. В тот же момент я почувствовал сильное энергетическое истощение, обезвоживание, сравнимое с тем, как если бы в Первом мире меня заставили работать круглые сутки без отдыха и перерывов на обед. Да и атмосфера самого места, мягко говоря, была недружелюбная. Заброшенные корабли всем своим видом говорили: «Не приближайтесь, уходите, пока еще не поздно». На некоторых из них старая краска отходила от корпуса и свисала почти на метр вниз, словно кусок ткани, раскачивавшийся из стороны в сторону дуновением ветра. Шаркаясь об корпус, она издавала ужасный скрежет.
Мне было важно ни в коем случае не показать даже каплю страха. Ведь рядом со мной шла девушка. Она держалась гораздо смелее меня. Моя мужская гордость кричала: «Не позволяй себе держаться менее уверенно, чем эта весьма симпатичная зазнайка».
