Так начались гонения на старца,
И появляться всюду стала клевета,
С которой очень трудно не считаться,
Виной всему – людская простота.
В газетах утки сплошь публиковались,
И эти провокации легко
За правду всем народом принимались,
И гнев их поднимался высоко.
Но во дворце Романовых царица
Старалась все скандалы заминать,
А эти заговорщические лица
С постов снимать, заслуженно карать.
И злилось, скалилось всё вражье отродье,
И от бессилья грызло ногти на руках,
И вот настал момент – в царицынских угодьях
Решил Распутина вдруг отчитать монах.
То был Григория духовных лиц знакомый -
Илиодор Труфанов – сердца милый друг,
Но завистью нечистою ведомый,
Предать дерзнул он чудотворца вдруг.
Он вместе с Долганёвым Гермогеном,
И с помощью Козельского Митька,
Предал Григория строжайшей анафеме,
Сначала, правда, пожурив слегка.
Затем ему устроили отчитку,
А это – православный экзорцизм,
Изгнали всех, видать, лукавых за калитку -
На Русь потом свалился коммунизм…
Попал Григорий, как цыпленок в ощип,
Чего он от друзей не ожидал,
Любви к нему доселе было больше,
А тут как будто бес на них напал.
Святым Распятьем Гришу избивали,
Обидным страшно был весь тот укор,
Ведь клясться Христом Богом вынуждали,
Чтоб не ступал ногой на Царский двор.
Григорий испугался не на шутку,
Он плакал, «экзорцистам» обещав,
В Покровское убраться чрез минутку,
С царицею все связи оборвав.
Но вот пришел конец разоблачению,
Григорий не поехал в отчий дом,
А, испытав душою облегчение,
Царям в Селе поведал обо всём.
Суров был гнев двора царей России,
Ведь Гриша рассказал такую жуть!
И Аликс за издевку над мессией
Сослала «экзорцистов» в дальний путь!
