Несмотря на то что весь мир получал существенную выгоду от этой стратегической сделки между двумя государствами, обладавшими способностью в течение нескольких минут развязать чудовищную войну, везде росло понимание необходимости более широкой и более эффективной системы безопасности. Угрожающая перспектива того, что обнищавшие страны могут приобрести ядерное оружие и использовать его в политических конфликтах с соседями, оправдывала новую форму сдерживания. Как отмечалось в предыдущей главе, такая опасность во время президентства Буша исходила от Северной Кореи, Индии, Пакистана, Ливии и, возможно, от Ирана. Только Америка, не связанная больше холодной войной, была способна преградить путь такому развитию.
Пару недель спустя после первой инаугурации Клинтона Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ), не имевшее гарантий того, что Северная Корея подчинится его атомной программе, выдвинуло требование проведения специальных проверок. Северокорейский режим не только отказался пойти на это, но вызывающе заявил о намерении выйти из Договора о нераспространении, процитировав статью 10, которая предусматривает возможность выхода по причинам национальной безопасности. Так возник первый кризис, с которым столкнулась Америка в качестве нового мирового лидера, влекущий за собой осложнения, выходившие далеко за пределы Северной Кореи.
Нельзя точно сказать, чем при этом руководствовалась Северная Корея, но некоторые соображения, связанные с осуществлением Америкой ее роли, вполне уместны. Северная Корея не могла не принять во внимание быструю победу Америки во время войны в Заливе в 1991 году, одержанную над противником, не обладавшим серьезным средством сдерживания превосходящей мощи обычных Вооруженных сил США. Более того, распад Советского Союза и последующее американо-российское стратегическое урегулирование, возможно, вызвало у Северной Кореи тревогу, что российский ядерный зонтик больше не служит защитой для оставшихся коммунистических государств, выполняя теперь свои функции противостояния американской ядерной угрозе лишь в отношении самой России. Китайцы, между тем, совершенно намеренно заняли позицию минимального стратегического сдерживания, достаточного, с их точки зрения, лишь для того, чтобы не допустить угроз Китаю, но недостаточно широкую, чтобы служить защитой своего воинственного и непредсказуемого соседа. Не имея ядерной защиты, Северная Корея, по-видимому, пришла к заключению, что ее интересам лучше всего будет отвечать тайное приобретение собственного ядерного потенциала, достаточного для нанесения существенного ущерба интересам США, даже если на первых порах только в Южной Корее или Японии.
Далее последовала игра в кошки-мышки, и здесь администрации Клинтона вряд ли есть чем гордиться. На выход Северной Кореи из Договора о нераспространении Соединенные Штаты отреагировали предложением оказать ей помощь в осуществлении мирной ядерной программы. Графитовые ядерные реакторы Северной Кореи, способные создавать компоненты для изготовления ядерного оружия, предлагалось заменить реакторами на легкой воде. Кроме того, Соединенные Штаты брали на себя обязательство не применять силу против Северной Кореи. Однако эта конструктивная программа не была сбалансирована надежными карательными мерами, например угрозой морской блокады северокорейского судоходства, тем более при полной свободе действий Америки и почти полной изоляции Северной Кореи. К концу 1993 года, по оценке ЦРУ, Северная Корея уже наработала около двенадцати килограммов плутония – количества, достаточного для одной или двух бомб.
