Борьба с наследием прошлого вынуждала Клинтона вступить в конфронтацию и с некоторыми из тех, с кем он уже сталкивался по вопросам объединения Европы и нераспространения ядерного оружия. Предметом озабоченности снова стала Россия, а европейский национализм свирепствовал на Балканах, тогда как ситуация на Ближнем Востоке зашла в тупик из-за непримиримости глубоко укоренившихся этнических и религиозных противоречий. С окончанием холодной войны наружу вышли давно тлевшие локальные конфликты, которые внезапно превратились в очаги пожаров и потрясений.
Приняв на себя обязанности президента, Клинтон почти сразу столкнулся со взрывами насилия в нескольких частях мира. Эти события отвлекли его от намеченной программы и поставили перед опасной перспективой кровопролития. Сомали и Руанда в Африке находились в состоянии хаоса; распад Югославии привел к эскалации насилия почти в самом центре новой Европы. Вскоре Россия увязла в войне в Чечне; Китай проверял на прочность предел решимости Америки защищать Тайвань от военных посягательств. И в дополнение к этому на протяжении двух сроков президентства Клинтона Ближний Восток оставался кровоточащей раной с незначительными улучшениями и серьезными отступлениями в израильско-палестинском мирном процессе, Ирак стал источником периодической конфронтации, появился на свет антиамериканский терроризм, все более усиливающийся по мере повышения политического накала в регионе.
Почти во всех этих случаях первой реакцией Клинтона оказывалось желание не вмешиваться. Эти вопросы не были приоритетными в его понимании задачами и не соответствовали ни его идеализму, ни его интеллектуальным наклонностям. Они дурно пахли, и он знал, что эффективное решение потребует либо лоббирования, либо применения силы. Некоторые из проблем, как, например, конфликт в Чечне, нельзя решить, не отказавшись от оптимистических взглядов и не соприкасаясь с отвратительными реалиями. И наконец, последнее, не менее важное, но наиболее сложное, – израильско-палестинский конфликт, чреватый возможными политическими трудностями в самих США.
Эти вызовы требовали не просто веры в исторический динамизм глобализации или убеждения, что мировая политика может рассматриваться как продолжение внутренней, а гораздо большего. Критики Клинтона вполне обоснованно настаивали на том, что «глобалония»[4] не заменяет геостратегии. А геостратегия означает установление приоритетности геополитических вызовов, чтобы могли быть приняты быстрые и решительные меры. Американское лидерство еще не достигло настолько высокого уровня. К чести Клинтона следует сказать, что, несмотря на отсутствие у него желания, он все-таки пытался найти средства для ликвидации Балканского кризиса и в конце концов преуспел в этом. К сожалению, того же нельзя было сказать о Сомали и Руанде. Вскоре после вступления в должность Клинтон оказался в ситуации, когда нужно было принять решение в связи с эскалацией насилия в Сомали, куда его предшественник направил небольшой контингент американских вооруженных сил в рамках международной санкции по поддержанию мира. Но в конце 1993 года в ходе широко разрекламированной прессой операции под названием «Удар черного ястреба» отчаянная попытка американских военных спасти окруженную и осажденную в центре Могадишо команду специальных сил окончилась тяжелыми потерями для американцев, и Клинтон поспешно свернул американское присутствие в Сомали. Контраст между действиями США в Югославии и замалчиванием того, что произошло в Африке, не остался незамеченным.
