опять свернул на привычные темы. Не по себе было, наверное, одному Генри. Он периодически ловил на себе тревожные взгляды
откуда-то из зала, но когда оборачивался, никого гипотетически
настроенного дурно не замечал, и в конце концов он устал вертеть
головой. Но мрачные мысли не уходили, а продолжали крутиться
слово за словом, раз за разом, и избавиться от них возможным не
представлялось. Он пробовал сосредоточиться сперва на еде, потом
на беседе, и наконец – на выпивке, но ничего не помогало. В итоге
Генри предпочел принять обстоятельства такими, какие они есть, раз их нельзя улучшить.
8
Мигелю надоело блуждать по коридорам в одиночестве. Немного времени потребовалось, чтобы выяснить, что он находится в
заброшенной части здания, и если идти на бал – то сквозь все эти
горы строительного мусора, старой мебели, утвари, паутины и клопов. Вдобавок здесь еще и не было света. И на кой он поперся сюда?
Он уже сотню раз успел пожалеть, что не заявился через главный
вход… Но мокнуть под дождем, конечно, тоже не лучшая идея, но
мог переждать в гараже или, на худой конец, в конюшне. Хоть компания была бы! А лошади, как известно, в некотором отношении
гораздо предпочтительнее людей. Там дождался окончания грозы
и явился бы, был бы повод поругаться с хозяевами и гостями, что
его бросили одного на улице в ливень… А тут – того и гляди, ноги
переломаешь.
Он осторожно перебрался через кучу искореженной мебели и, пользуясь единственным источником света – окном, направился к
двери на противоположной стороне комнаты. Если верить чувству
направления (а он все-таки не был начисто его лишен), примерно
в той стороне располагалась обжитая часть здания. Мигель подошел к двери и прислушался – тишина, только гром и стук дождя за
окнами. Впрочем, при таком шумовом загрязнении он даже ритм
тяжелого рока едва ли различил. Единственный шанс проверить, 49
Юлия Каштанова
на верном ли он пути – заглянуть за дверь и посмотреть. В крайнем
случае, вернется и поищет другой маршрут…
Убедив себя в том, что никакого преступления не совершает
и на частную территорию не вторгается, Мигель толкнул дверь. Та
оказалась не заперта, но почему-то не открывалась: поддалась всего
на несколько сантиметров, как будто с внутренней стороны ее что-то подпирало. Интересно, что? Ведь согласно логике и криминали-стике, как подсказывало ему юридическое образование, если дверь
не заперта – значит, она открыта и можно войти. Так почему его не
хотят пускать? Наверняка упала какая-то часть мебели (или стены) и перегородила проём! В таком случае, если поднатужиться…
Мигель не отличался спортивным телосложением, но и хруп-ким отнюдь не был. Во время собственной юридической практики ему приходилось делать многое, в том числе и выносить плечом
двери. Конечно, он там был не один, у него было разрешение, да и
годков поменьше, но мысль оставаться одному в темном пустом помещении, наедине с пылью, пауками и тараканами (или еще какой
неведомой гадостью), в то время как остальные там веселятся на
всю катушку, казалась еще ужаснее, чем нарушение трёх вышепе-речисленных условий. Он какое-то время взирал на препятствие, возникшее на пути к заветной цели, как на упорно не желающего
сдаваться подозреваемого, а потом принялся расчищать себе «дорожку для разбега».
С первой попытки дверь даже не шелохнулась, со второй
слегка заскрипела, но, вроде бы, еще на полсантиметра поддалась.
