и Ветер явно ничего предпринимать не собирались. Поборовшись
со здравым смыслом и убедив его немного ослабить хватку, он отодвинул стул.
– Эл, – произнес он, стараясь не смотреть в глаза хозяйки, – не
составишь мне компанию на следующий танец?
Над столом повисла тишина: все замерли в ожидании реакции – кто с любопытством, кто со злорадством, кто с нетерпением.
Элеонора в легком удивлении подняла брови.
– Не знала, что ты любишь танцевать… Конечно, я не против.
«Хорошо, что не сказала «умеешь»!» – подумал Генри. Он не
злился: она говорила настолько просто и искренне, что ему даже в
голову не пришло заподозрить ее в насмешке. И танцевала Элеонора очень хорошо, и куда увереннее, чем он, при этом смотрела на
партнера настолько дерзко, что это его снова смутило. «Неужто она
так на всех смотрит? – подумалось Генри. – Не удивительно тогда, что ее боятся!».
Танец оказался довольно сложный, Генри едва вспоминал
движения.
– Скажи, а почему ты не танцуешь простые вальсы? – поинтересовался он, больше чтобы завести беседу и не казаться простым
столбом хотя бы самому себе.
– Голова кружится, – просто призналась Элеонора. Она вела
себя непринужденно, и Генри стало неловко. Он привык к женщи-57
Юлия Каштанова
нам другого сорта, а эту никак не мог отнести ни к одной привычной категории.
Музыка становилась всё громче и громче, и вот на последнем
аккорде зал вдруг осветила яркая вспышка, а следом за ней ударил
гром такой силы, что у присутствующих заложило уши и противно
засвистели колонки.
– Что это? – только и успел спросить кто-то, когда послышался
второй удар. Налетел ветер, разметав створки окон и балконной
двери, а дальше по стенам, листьям, подоконникам и скатам часто-часто застучал ливень.
Пары распались, гости бросились к окнам.
– Пойду проверю, как там двери! – крикнул Дас.
Элеонора, впрочем, тоже не собиралась оставаться в стороне.
Как только музыка стихла (а за грохотом ливня ее почти не было
слышно), она, подобрав длинный подол платья, побежала к балкону.
– Ты куда? – крикнул Генри, который не успел сориентироваться от столь быстрой смены событий. – Помокнешь и просту-дишься!
Но хозяйка, казалось, его не слышала, потому он не нашел
ничего лучшего, кроме как последовать за ней.
Ливень был действительно сильный, неистово хлестал по стенам и окнам, обдавая особо зазевавшихся потоками ледяной воды.
Низкое небо озаряли гигантские ветки молний белого, лилового
и голубого оттенков. Новый раскат грома раскололся прямо над
головой, Элеонора вздрогнула и отшатнулась, натолкнувшись на
стоящего позади Генри, так же завороженного пугающей красотой
природного гнева. Погодная фата-моргана была великолепным до-вершением к прекрасному спектаклю, разыгранному хозяевами.
Генри и сам любил наблюдать за грозой, а здесь она была гораздо
ближе, чем если смотреть из окна дома в Санкт-Петербурге.
– Ну, я же говорил, ты уже дрожишь, – усмехнулся он через
силу, стараясь переключить внимание с дурманящего зрелища.
– Это не от холода, это от неожиданности, – улыбнулась Элеонора, повернувшись к нему. Волосы ее намокли от брызг и при-липли ко лбу, глаза горели сильнее сверкающих молний восторгом
и радостью. Наверное, так же они горели, когда Испания одержи-58
Второй шанс для героя
вала очередную победу. Он тоже невольно улыбнулся, но так и не
нашел что сказать – только руками развел.
– Кстати, спасибо за танец, – произнесла она так же просто и
