Зачем Призрак это сказал, Генри не знал. Скорее всего – просто так… ну, или чтобы досадить лидеру Альянса и лишний раз перед ним похвастаться.
– Шторм, да ты что… А, ну тебя, – махнул рукой собеседник. Музыка тем временем стихла, и хозяева вернулись к столу. Элеонора обмахивалась веером и смеялась, щеки ее горели после быстрого танца. Она залпом опрокинула предложенный ей стакан лимонада, немало повеселив присутствующих.
Музыканты заиграли медленный танец. Генри упорно смотрел в тарелку с недоеденным куском торта, как будто это было единственное интересное зрелище во всем зале. Он видел, как танцует Хуан, и ему не хотелось позориться перед подругой: не столько выпито, чтобы было уже все равно. Одно дело – плясать со шпагой в игре, совсем другое – с дамой на балу… Но тяжелый взгляд Призрака, азартный – Ветра и насмешливо-выжидающие глаза всех остальных раздражали едва ли не больше. Долго так длиться не могло: у кого-то выдержка должна была закончиться раньше. Он не хотел выставлять себя на посмешище, еще меньше хотел опозориться… С другой стороны, почему бы и нет?
– Элли, скажи, есть ли в мире что-нибудь такое, чего ты не умеешь? – достигла его слуха фраза Рейна. Генри украдкой скосил глаза: альянсовец стоял за креслом хозяйки, оживленно жестикулируя и смеясь, смеялась и сама Элеонора.
– Есть, – прикрываясь веером в светской манере, отвечала та.
– Позволь, угадаю. Наверное, кокетничать.
Молодая женщина сперва притворилась рассерженной, а потом звонко расхохоталась.
– Хочешь сказать, что то, чем я сейчас занимаюсь, настолько скверно выглядит?
– Что вы, прекрасная мадемуазель! – Рейн театральным жестом прижал ладонь к груди. – вы раните меня в самое сердце!
– Кажется, я знаю, – послышался еще один знакомый голос, который, впрочем, здесь не слыхали с самого начала праздника, – она не умеет истерить по любому поводу и чваниться. Зато у нее отлично получается морочить нам головы!
– Эмилио! Ну наконец-то! – радостно воскликнула хозяйка, послышался шорох одежды, потом возгласы приветствий, свидетельствующие о том, что за столом скоро станет тесно. Впрочем, на этот раз Генри не стремился меняться с новоприбывшим. Приди Вальдес на пару часов раньше, можно было бы еще подумать, но сейчас он привык к новой застольной компании.
– Кстати, Элеонора, ты восхитительно поешь, – произнес Эмилио. – И танцуешь великолепно.
«Подхалим», подумал Генри.
– Присоединишься к нам? – осведомилась хозяйка.
– Чуть позже, – пообещал припозднившийся гость, – я еще должен успеть кое с кем поговорить… Но сначала…
Генри вдруг осознал, что с созерцанием недоеденного куска и медитацией на вилку пора завязывать: еще немного, и Альянс опередит их во всем, даже в праве на внимание хозяйки. Призрак и Ветер явно ничего предпринимать не собирались: ждали действий от него. Поборовшись со здравым смыслом и убедив его немного ослабить хватку, он отодвинул стул и поднялся.
– Эл, – произнес он, стараясь не смотреть в глаза хозяйки: слишком уж боялся своего отражения в них, – не составишь ли мне компанию на следующий танец?
Над столом повисла тишина: все замерли в ожидании её реакции – кто с любопытством, кто со злорадством, кто с нетерпением. Элеонора слегка удивленно приподняла брови.
– Не знала, что ты любишь танцевать… Конечно, я не против.
Она протянула руку, кавалер поклонился и, аккуратно взяв ее за запястье, вывел на площадку. «Хорошо, что не сказала „умеешь“!» – подумал Генри. Он не злился на Эл: она говорила настолько просто и искренне, что ему даже в голову не пришло заподозрить ее в сознательной насмешке над ним, несчастным. танцевала она очень хорошо, куда увереннее, чем он, и при этом смотрела на партнера настолько дерзко, что это снова его смутило. «Неужели она на всех так смотрит? – подумалось Генри. – Тогда ничего удивительного, что ее боятся!».
