Курбатов чуть кривит губы. Похоже, он тоже недоволен, что Марина влезла.
— Ты же пошла танцевать с Андрюхой.
Тогда, в лагере, Артём больше не приглашал меня танцевать. На следующее утро он где-то раздобыл огромный букет алых роз и подарил его Марине. И сделал ей предложение дружбы. И это он с ней ходил и держал за ручку. Марина стала его девушкой на то лето. Они зажимались и целовались в тёмных углах.
Прям, как вон, одна парочка внизу, в укромном уголке. Мой рассеянный взгляд скользит по танцполу и застывает на целующихся парне с девушкой. Они страстно сосутся у всех на виду. Понятно, что уже перевалило за полночь и все прилично подвыпили. Но надо же как-то держать себя в руках, а не так бурно проявлять чувства на людях. Его рука даже лезет девушке под юбку.
А Марина добивает:
— О, разглядела? Это твой муженёк развлекается. Пока ты тут Артёма охмуряешь. Вы с Борисом стоите друг друга.
У меня волосы становятся дыбом и рот приоткрывается от удивления. Мне не видно лица парня на краю танцпола, но я понимаю, что это действительно –мой муж. И жест с лапаньем сисек такой характерный –означающий среднюю степень подпития. Вот, эта его стадия опьянения самая противная для меня. А потом будет следующая, последняя, когда он отрубается.
Но пока Борис стоит на ногах, а девушка одёргивает его и тащит прочь. Он послушно следует за ней, пытаясь ухватить за задницу в короткой юбке.
Артём так и не выпустил мои пальчики и сейчас он рассматривает моё обручальное кольцо.
— Ты с ним счастлива, Света? Думаешь, ты сделала правильный выбор?
В голове набатом стучит: «нет!». Но куда мне деваться? У нас общий ребёнок. И Борис –его отец. Он любит Сашку. А Сашка души не чает в папочке.
Чувствую поглаживание руки подушечкой большого пальца и резко вырываю руку. Получается.
Выпаливаю с вызовом:
— Да, конечно. У нас всё хорошо. У нас прекрасный сын, которому шесть лет. У нас хорошая семья.
Марина хихикает. Наверное, она немного перебрала, у неё развязывается язык:
— Твой муженек всегда обожал женские прелести. Ему слишком легко достаются женщины.
Я не вслушиваюсь в её пьяные бредни потому, что мозг занят другим. Это точно Борис. Или нет. Я не могу знать наверняка. Я же не видела лица, он стоял спиной. А куда они пошли? Как бы мне их найти и проверить? А вслух оправдываюсь:
— Это не Борис. Отсюда плохо видно.
Я хочу перевести разговор, отправить всех обратно в ВИП комнату, а у самой ноги подрагивают от нетерпения броситься за парочкой следом. Поверить не могу. Неужели он совсем не переживает, что я забрала Сашка и мы уже две недели не живём с ним? Он же любит сына, всегда об этом говорит. Особенно когда напьётся, может даже всплакнуть от переизбытка чувств и гордости за ребёнка. Или от переизбытка градусов всё-таки.
Хотя за две недели даже не позвонил узнать, всё ли у нас в порядке. Хотя бы у сына. Или дать нам денег на еду. Типа, у него нет. А на клуб и девок, значит, он может где-то их раздобыть?
Но мои одноклассники не уходят.
Как же мне стыдно перед Артёмом. Я сжимаю пальцы и переминаюсь с ноги на ногу, кусаю губы, а он смотрит на них и чуть приоткрывает свой рот. Облизывает нижнюю губу.
Вредная Маринка точно злорадствует –всё на лице написано. Хоть бы она уже увела его, чтобы дать мне обтечь от стыда и успокоиться, а потом броситься разыскивать парочку. Хочу посмотреть в глаза мужу.
Но я ужасно не хочу, чтобы другие рассматривали нашу грязную семейную изнанку. Особенно Артём, который подначивает:
