– Послушайте, Эз, – подал голос Илай. – Я знаю, вы все недовольны застройкой. Но если вы хотите ее остановить, следует обратиться в суд.
– Когда государство в последний раз заявило, что действует во благо племени абенаки, нас едва не стерли с лица земли, – покачал головой Эз. – Нет, детектив Рочерт, мы не станем искать справедливости в ваших судах.
– В его судах? – Уинкс, вскочив на ноги, отряхивал джинсы. – Илай, кто тебе сказал, что синяя форма сделала твою кожу менее красной?
Не раздумывая, полицейский бросился на тщедушного Уинкса, схватил его за лацканы и с силой прижал к бульдозеру. Ватсон подскочил к ним, оскалив зубы. Затылок Уинкса с глухим стуком ударился о металл. Илай тут же опомнился, опустил руки и с трудом перевел дыхание, ощущая на себе взгляд Эза Томпсона.
Детектив отвернулся, кликнул пса. В памяти у него внезапно ожила картинка из давнего прошлого. Лето. Он на рыбалке с родственниками матери. Смуглые босоногие дети без устали играют в пятнашки, так что трава примята на милю вокруг… Лишь в десятилетнем возрасте Илай осознал, что озеро Питаубагв – «вода между берегами» – на карте носит название Шамплейн.
Он кивнул водителю бульдозера, давая понять, что можно приступать к работе. Отвернулся от индейцев и пошел прочь, пытаясь вернуть утраченное самообладание.
Неделю спустя после своего приезда в Комтусук Росс брел вдоль берега по мелководью, не обращая внимания на мелкую гальку, царапавшую босые ноги. Вода была холодной – слишком холодной для августа, – но это его ничуть не смущало. Любые ощущения, даже вызывающие дискомфорт, были ему приятны. Слишком долго он вообще ничего не чувствовал.
Озеро Шамплейн – такое длинное, что невозможно окинуть его взглядом из конца в конец. На противоположном берегу, подобно солдатам в карауле, высятся горы Адирондак. Именно на том берегу, в северной части штата Нью-Йорк, родилась Эйми. В тот день, когда небо рухнуло на землю, Росс с невестой ехали в гости к ее родителям.
Однажды в книжном магазине на Манхэттене, где работал Росс, один из авторов прочел лекцию о погребальных ритуалах. Из этой лекции Росс узнал, что тибетские монахи срезают с тела умершего плоть и оставляют ее на съедение хищным птицам. На Бали устраивают пышную церемонию кремации, но прежде тело усопшего помещают в расписной бамбуковый саркофаг, долго вертят и трясут его, чтобы у духа закружилась голова и он не смог отыскать дорогу назад.
В тот вечер Росс работал: он должен был расставить стулья в маленьком зале; сложить на столе книги, чтобы автор мог оставить на титуле автограф; принести бутылку минеральной воды. Публика собралась необычная: ученые-социологи в твидовых пиджаках сидели бок о бок с юнцами в черных готических одеяниях, с ирокезом на голове. Всю лекцию Росс стоял у стены и поражался, какое великое множество странных обрядов люди придумали, прощаясь с теми, кто оставил этот мир.
Эйми вошла в зал посреди лекции. Она была в бледно-зеленом медицинском костюме. «Наверное, ей холодно», – сразу подумал Росс. Этот костюм она иногда носила дома вместо пижамы. Но сегодня ей пришлось идти в нем по декабрьским улицам.
«Случилось что-то ужасное» – такова была следующая мысль Росса.
– Привет! – Он схватил ее за руку, когда она проходила мимо, глядя в пространство невидящими глазами.
Она ткнулась носом ему в грудь и разразилась рыданиями. Несколько человек обернулись в их сторону, на лице лектора мелькнуло недовольство.
