Она не знала, что ее бог сидит сейчас в темной лаборатории физфака без капли силы и флегматично посасывает принесенный братишкой «энергетик», а мобильник его разряжен, как и он сам. Он все потратил на свою Вселенную. Но если бы Фаирата и знала об этом, что бы изменилось? Какое ей дело до другой Вселенной, когда ее собственная вот-вот вспыхнет под ударом магического посоха и погаснет насовсем?
Старик ударил. С посоха сорвались голубые молнии, они оплели ее щит световой паутиной, дергаясь и треща. Фаирата в панике добавила в щит энергии и, сжав еще один амулет, висящий у нее на шее – золотую раковину, раскинула руки в стороны, строя специальную конструкцию силы:
– Приди, о Хешшкор!
Вызов по золотому амулету требовал сосредоточения. Молнии быстро выжигали щит, временно лишившийся подпитки. Приди, взмолилась Фаирата про себя. Приди скорее!.. Увы, порой Хешшкор не отвечал на вызовы. А бывало и хуже, когда он приходил и бросал ей: «Выкручивайся сама!» Из-за этого непостоянства она уже давно предпочитала не обращаться к нему вовсе. Но что делать, если обратиться больше не к кому?
Щит опасно задрожал. Взгляд Фаираты заметался от амулета к свирепому магу и обратно. Вдруг краем глаза она уловила движение слева. Саша! Ее верный Саша в белом махровом халате, проснувшись, бежал на помощь любимой супруге, вооружившись очками и размахивая табуреткой:
– А ну убирайся вон, не то я тебя…
Щит дрогнул и рухнул. Старик отставил посох в сторону и поднял колбу со змеиной головой, произнеся несколько слов. Фаирата почувствовала, как глаза змеи впиваются в ее душу, парализуя и замораживая. И Саша, занеся табуретку, на полдороге застыл, будто змея поймала и его своим взглядом. Саша, я люблю тебя, хотела она крикнуть в последний раз, но губы уже не слушались. До смерти оставалось всего ничего…
Канал еще не успел исчезнуть. Неожиданно для всех прямо перед старым магом возник черный гибкий силуэт. Мужчина в черной майке и черных клепаных кожаных штанах с длинными, ниже плеч, иссиня-черными вьющимися волосами, резко протянул раскрытую ладонь к змеиному сосуду. Тот выпал из рук старика и откатился в сторону, не разбившись.
– Ах ты! – старик перехватил посох и врезал набалдашником прямо в лоб новому персонажу.
У Хешшкора была надежная защита. Не чета жалким щитам смертных. Беда заключалась лишь в том, что он материализовался чересчур близко к злобному магу, оказавшемуся внутри его суперщита. Тяжелый набалдашник, усиленный вложенными в него заклинаниями, с хрустом пробил лобную кость и вошел в мозг.
Боги не умирают, но боль чувствуют, как и любое обладающее телом существо. Даже, возможно, острее: ведь им, в силу их божественности, нечасто приходится испытывать подобные ощущения. Хешшкор закричал, и тело его содрогнулось в агонии. Он попытался сформировать плазменный импульс и напоследок покончить с противником, но движение вышло смазанным: члены переставали подчиняться ему. Он оставался в этом теле, сколько мог, но все усилия были тщетны. Не в состоянии больше терпеть боль, он вынырнул в эфир и растворился в нем. А мертвая оболочка в черной майке и кожаных брюках упала на залитый кровью ковер.
Гримгрэй Ледяной Глаз усмехнулся, глядя на то, как эфирная сущность покидает тело беспомощно распростертого на полу мужчины. Он догадался, что перед ним бессмертный. Что ж, если со здешними бессмертными так легко справиться, этому миру не останется ничего, кроме как лечь у его ног.
