– Гениально! Что ещё?
– После возвращения из Мира Ненадёжности ей снятся странные сны.
– Сны?
– Да, незнакомая зеленоглазая женщина, лес, где она никогда не бывала, несуществующие звери…
– Понятно, – махнул рукой Ромарик. – Кажется, она просто интересничает.
– Не знаю… Вообще-то на неё не похоже. И потом, она приболела, уже три дня лежит. Ты бы ей написал! Уверен, она обрадуется.
– Три дня без движения? Бедняжка! Представляю, какая она сейчас несносная… Хотя ты прав, надо ей написать.
– Хватит о девчонках! Лучше послушай, у меня невероятное известие!
– Знаю, знаю…
– Знаешь?! – не поверил Гиймо.
– Да, мне писал Гонтран. Его приняли в Академию музыки!
– Об этом он и мне писал, – проговорил Гиймо со вздохом облегчения. Двоюродный брат ничего не знал, и он мог преподнести ему сюрприз. – Но моё невероятное известие – о другом…
– Выкладывай!
Но тут в библиотеку ворвалась шумная компания оруженосцев. По их взбудораженному виду было ясно, что они вовсе не собираются корпеть над книгами…
Они окружили Ромарика.
– Эй, знаменитость! – выкрикнул один. – В фехтовальном зале тебя ждёт Жоффруа. Ступай туда, если ты не трус. Пошевеливайся!
Остальные четверо, хихикая, встали у дверей, как часовые, сложив на груди руки. Их поведение было подчёркнуто театральным. Гиймо удивлённо глянул на кузена. Тот со вздохом поднялся.
– Я же говорил: ко мне здесь относятся совсем не так, как к тебе.
Ромарик указал на Гиймо и произнёс таким же напыщенным тоном, каким обращались к нему:
– Он будет моим секундантом.
Мальчик, передавший Ромарику вызов, молча кивнул. Оруженосцы взяли Ромарика и Гиймо в кольцо и повели в фехтовальный зал. Гиймо шёпотом спросил брата:
– Тебя вызывают на дуэль?
– Ага, – прошептал в ответ Ромарик. – Мой противник – злейший громила на свете!
– Ты преувеличиваешь…
– Во всяком случае, в Дромотуле таких, как он, ещё не бывало.
Они вошли в зал, где занимались гимнастикой и фехтованием. Там стоял рослый парень, чуть старше Ромарика. Его нахмуренное лицо нервно подёргивалось, рубаха была выразительно распахнута, демонстрируя внушительные мускулы. В руках он держал две здоровенные палки.
– Сейчас ты докажешь, что принят сюда заслуженно, – изрёк он и бросил Ромарику палку.
Тот поймал оружие и принял, подобно противнику, боевую стойку.
– Ты пожалеешь об этом, Жоффруа! – пробормотал он.
Противники сперва ходили кругами, изучая друг друга, потом Жоффруа нанёс первый удар. Ромарик отбил его и сам ударил, но промахнулся. Жоффруа замахнулся снова, Ромарик отскочил. На лбу у него заблестел пот. Гиймо мысленно подбадривал друга.
Внезапно Жоффруа сделал обманный манёвр и нанёс Ромарику удар в живот. У того перехватило дыхание, он согнулся пополам и попятился. Противник, не сомневаясь в победе, уверенно наступал, грозно вращая палкой над головой. Но Ромарик, вместо того чтобы выпрямиться, плюхнулся на пол, подсёк Жоффруа ногой и изо всех сил обрушил на него своё оружие. Жоффруа со стоном выронил палку.
Ромарик, встав, убедился, что противник не может продолжать бой. Зато другие мальчишки схватили палки и начали наступать на победителя. Положение стало критическим…
Оруженосцы подлы и трусливы, справедливость нарушена, брат в опасности. Гиймо решил, что пора вмешаться. Правда, сделать это надо незаметно. На территории Братства строго-настрого запрещалось колдовать. Кадехар всегда твердил, что маги и рыцари делают одно дело, но их пути не пересекаются.
