Вадим хмыкнул – так и так надо переделывать!
Он распустил кистень и уже со знанием дела повторил работу, примериваясь по ходу – удобно будет бить или нет.
Рукоятку бы… Но и без рукоятки уже ничего себе!
Вадим встал, махнул кистенём, раскрутил его…
А ведь неплохо! Без рукоятки хорошо пойдёт «выкидная тактика» – зажал било в руке и резко выбросил прямо в морду!
Руку надо выкидывать снизу и сбоку, чтобы в висок! Но… есть ли у уродов на месте виска уязвимое место, вот вопрос? Да и подойти на такой удар ещё надо суметь.
Сколько теперь у кистеня рабочая длина? Локоть плюс длина верёвки? Сантиметров шестьдесят?
Вадим поёжился: слишком близко. Страшная морда так и встала перед глазами.
Он перевёл взгляд на кистень. Оружие получилось тяжёлое и грозное. Если удастся подойти к уроду – башку, наверное, можно и проломить, но… Руки? Эти их страшные железные руки?
Достанут ведь! Как уворачиваться?!
Вадим примерился ещё раз. Взмахнул, перехватил удобнее кистень, отскочил.
– Мирон, смотри. – Он помахал самодельным кистенём. – Круто?
Мирон кивнул, даже несколько офигев, что изничегошнее оружие выглядит так грозно.
– Только мне надо близко к ним подойти. А как? У них ручищи реально длинные.
– Может, кидать в них черепа, чтобы отвлечь? Только, чур, не я – я фигово кидаю даже без наручников.
Вадим посмотрел на Лизу, отбирающую рубашки покрепче.
Она делала вид, что разговоры про черепа её не касаются, и рылась с той стороны кучи, где костей – по крайней мере, сверху – не наблюдалось.
– Лиза?! – позвал Вадим.
– Я не буду кости кидать! – выкрикнула она быстро. – Если я их потрогаю – я умру.
– Все умрут! – не удержался Мирон.
Лиза покрутила пальцем у виска, повернулась к парням спиной и уселась резать найденную одежду.
Вжик! Трр!
Лезвие складного ножа было в мизинец длиной, но точил его Вадим с любовью и на совесть.
Лиза, кстати, почти и не резала. Она лишь слегка надреза́ла край и с треском рвала ткань на полосы. Мирон даже присвистнул, как ловко это у неё выходило.
– Ты извини, это ты круто придумала, – промямлил он, пристраиваясь рядом с девочкой.
– Я и ковёр из тряпок связать могу, – сказала Лиза, впервые чуть улыбнувшись.
– То есть верёвка у нас будет, – согласился Мирон. – А как мы сеть натянем? Крепить её где?
– Крепить негде. – Вадим окинул взглядом ровный пол. – Можно сделать не сеть, а петлю. И когда урод наступит, дёрнуть.
– А дёргать кто будет?
– Илья. Руки-то у него свободные.
– А я?
– А ты будешь приманкой, – фыркнул Вадим. И увидев ужас в глазах Мирона, натянуто рассмеялся. – Да шучу я!
Он набегался и напрыгался, пробуя кистень, и сел с другого Лизиного бока – передохнуть.
– Сейчас! – (ему хотелось лечь и не вставать больше). – Сейчас будет план!
«Надо собраться. Надо! Ну! Ну проклятые психологи!»
– А как же там мама в приёмной? – спросила Лиза.
– Не понимаю, как, – признался Мирон. – Как соображу – так сразу. Чё я, эксперт?
Он надулся, пробурчал что-то, но покосился на Лизу и смолк.
– А версии есть? – спросил Вадим.
– Вагон, блин! Например, если наше сознание переписали на какой-то носитель. Мы уже дома, а сознание – и там, и здесь.
– И как же теперь? – удивился Вадим. – Разорвёмся?
– Не знаю. Надо быстрей выбираться. Версия-то нас всё равно не спасёт, даже правильная.
Вадим посмотрел на часы.
– Пятьдесят минут, – сказал он.
Лиза ойкнула и начала рвать рубашку с удвоенной скоростью.
– А я? – спросил Мирон. – Только в балет теперь, да? – Он пнул череп, и тот звонко врезался в ближнюю стену, глухую, не ту, из которой появлялись уроды. – Я только и могу, что Лизу утешать! Ни на что я без рук не годен!
