И залитая светом от восьмисвечника площадь наполнилась прекрасной музыкой. А гигантский гоблин прикрыл глаза, начал аццки тащиться, пританцовывать и наяривать сильнее, и музыка ожила. Ноги сами просились в танец, и голова взорвалась от яростного дикого танца. Я схватил Дору за талию и повёл в центр. А она взяла Липу в зубки как розу, и Липа превратилась в розу, пышную сверкающую розу с толстенным шипастым стеблем, восторженно вопя, что это очень трудно. Мы слились в трио. Откуда-то из глубин общих знаний выползли виденные в силе искусства движения. Наш общий разум под моим руководством начал коверкать и переводить слова, пару раз использовав и временную петлю для придумывания сложных рифм и фраз. А я вращал, и перекидывал через руку яростно отдавшуюся танцу Дорочку, высоко поднимавшую прекрасную ножку из под коротенького белого халатика, с восторгом перекидываясь на спинке через мою руку.
И наши гномы-мордовороты хватали и тащили танцевать радостных гномочек из разорённого гарема. Местные гномы тоже пытались хватать прекрасных красоток, но те яростно отбивались от вонючих кавалеров с бородами-лопатами и сами кидались к аккуратным и чистым смеющимся гномам конда, которых как раз и было почти две сотни. Только нескольким неудачницам не хватило чистых кавалеров и они танцевали друг с дружкой.
Я орал в микрофон слова, а тот даже немного улучшал мой так себе голос:
– Где среди сугробов спят зимой медведи,
А над супербабами закаты, словно кровь,
Жил красавчик хмурый в глубине Сибири,
Дровосек, не верящий в любовь.
Но однажды ночью после страшной битвы,
После звездопада отправлялся он на бой,
Знойные фигурки с кругленькими попами
Помахали с берега рукой.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
Словно статуэтки девушки стояли,
Дровосек корабль свой
К ним направить поспешил,
И в них не влюбился, но назвал красоток
Птичками в ветвях своей души.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
И однажды ночью с кучей мощных гномов
Стаю юных гномок он увидел на песке
И любви стрелою он пробил их тушки,
И бродил по берегу в тоске.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
И когда под утро, плача о красотках,
Понял он, что в сердце страсть
Не может разбудить,
Выстрелил в себя он,
Чтоб влюбиться всё же
В птичку на ветвях его души.
Там, где любовь, там, где любовь,
Там, где любовь,
Больше не проливается кровь!
Я даже во временной петле взял из сумки Доры арбалетик любви, вставил в него призрачную стрелу и сначала выстелил в весело изобразившего поражение любовью Гора, начавшего яростнее кружить прозрачную подружку. А затем выстрелил такой же стрелой и себе в грудь! Не пожалел пару стрел, но впечатление произвёл потрясающее, все не посвящённые поняли, ЧТО это за стрелы, но не поняли, что они уже холостые, да и были не совсем стрелами любви.
Альфонс не мог закрыть мелкую хлеборезку. Ардочка весело рассмеялась:
– Кто такие супербабы? Ваши амазонки?
Я улыбнулся, сам не зная, почему не выбрал другой вариант фразы – "снега кучами" – может так прикольнее, пояснил:
– Круче. Вот ты слона можешь остановить? Тогда слушай:
«Есть женщины в русских селеньях,
Их бабами нежно зовут!
Слона на скаку остановят
И хобот ему оторвут»!
Под смех стайки моих красоток я побрёл к Дракону. Пора и отдохнуть немного. Странный день. Небывалый. Многовато событий даже для меня… Но веселья на сегодня не закончились. Мы прошли через взбудораженный, не смотря на глубокую ночь, город, спустились в порт, немного освещённый тусклым багровым заревом юной вулканши Стеллы.
