В 1980-х и 1990-х гг. командой российских учёных под руководством И. М. Дьяконова была начата публикация материалов сравнительно-исторического исследования афразийских языков. В 1995 г. одновременно вышли в свет две реконструкции афразийского праязыкового состояния: монография К. Эрета [Ehret 1995] и словарь В. Э. Орла и О. В. Столбовой [Orel, Stolbova 1995]. Обе реконструкции подверглись довольно жёсткой критике за неточности и вольные семантические толкования. Однако это говорит не столько о слабости самих работ, сколько о несовершенстве современных методов сравнительного анализа, не позволяющих получить надёжные результаты праязыковой реконструкции глубиной свыше 7–8 тыс. лет. Несмотря на критическое отношение многих современных лингвистов к дальнему родству языков, наличие афразийской макросемьи в науке не оспаривается, а её состав остаётся в целом неизменным.
На фоне консенсуса по вопросу самой афразийской гипотезы в мировом языкознании не прекращаются споры о группировке семей в составе макросемьи и порядке их отделения от праязыковой общности. Согласно глоттохронологическому анализу А. Ю. Милитарёва [Militarev 2005], макросемья распалась на две ветви: северную – в составе чадских, берберских, семитских и древнеегипетского языков – и южную, включающую кушитские и омотские языки. К. Эрет и Г. Флеминг склонялись к тому, что омотские языки первыми отделились от праязыковой общности. Древнеегипетский язык обладает рядом общих изоглосс с чадскими языками, с одной стороны, и семитскими – с другой. Наиболее неопределённым остаётся положение кушитских и омотских языков: первые, возможно, не являются единой семьёй, но представляют собой результат конвергентного развития языков нескольких небольших семей, в то время как место омотских языков в составе макросемьи пока окончательно не определено.
Другой проблемой афразийского языкознания является необходимость преодоления «семитского крена» в сравнительно-исторических исследованиях и реконструкции. С самого зарождения афразийской компаративистики основным материалом для анализа служили семитские языки, в меньшей степени – древнеегипетский. Это объяснялось скудностью данных и отсутствием исторической ретроспективы по языкам других семей – кушитских, берберских, чадских, омотских. В результате многие учёные подчёркивали излишне «семитообразный» характер выводов о строении афразийского праязыка, о путях его доисторического развития в различных ветвях макросемьи. Целый ряд явлений и процессов в афразийских языках Африки рассматривался через призму семитского языкознания. Эта тенденция отчасти сохранилась и сегодня и преодолевается весьма медленно, однако постепенное накопление материала по современным афразийским языкам Африки позволит со временем сбалансировать удельный вес их материала в сравнительно-историческом анализе.
4.3. Фонетика, фонология и просодия
Афразийские языки исторически являются языками с богатым консонантизмом и весьма бедным вокализмом. Некоторые реконструкции демонстрируют для праязыка систему из 5 (или даже 6) кратких и 5 долгих гласных [Ehret 1995], но в этом случае приходится признать, что большинство ветвей, на которые распался праязык, существенно редуцировали вокализм. Более обоснованной выглядит гипотеза о том, что в праязыке единственной чистой гласной фонемой являлась [a]. Фонемы [i], [u] имели сонантическое происхождение и функционировали как глайды [y] и [w] соответственно. Двойственную природу эти фонемы сохранили в семитских, берберских и
