Солнце несколько раз проглядывало и скрывалось. К завтраку или обеду, как бы его ни назвать, аппетита не осталось и в помине, несмотря на то, что до этого очень хотелось есть. Недоеденный суп, около половины кастрюли, мы отдали студентам, не имевшим горячей еды. Они до сих пор тщетно бились с обоими примусами. Из-за этого и в других отделениях начали косо поглядывать на свои. В лагере мы проверяли примусы все вместе, и у студентов они горели не хуже, чем у других.
Дьяков предложил девушкам середину палатки. Вопреки ожиданию, Аля решительно отказалась.
– Рядом с Чумаковой я спать не буду, – заявила она.
– Почему? – спросил я.
Привычка называть Сашу по фамилии уже давно начала раздражать.
– Она всю ночь не дает покоя. Брыкается, мечется – вот удовольствие! Нет, я не хочу.
Трудно было понять, откуда брались такие претензии. Не к ней же ложились в постель, в конце‑то концов!
– Ну, – сказал я, – отговаривать никто не будет, если сама хочешь лечь у стенки.
До сих пор Саша молчала. Видно, Алина выходка покоробила даже ее. Однако теперь она не удержалась от улыбки.
– Ничего, и у стенки не буду мерзнуть.
И не стала добавлять ничего.
Когда в палатке все было устроено, Дьяков и Аля вышли. Мы с Сашей остались вдвоем. Солнце просвечивало сквозь тент и окружало ее голову мягким сиянием.
– Ты давно научилась снимать? – спросил я.
– Нет, недавно.
– Видно, – аппарат совсем новый. Я все время путаю Алин и твой. Небось, и покупали вместе?
Саша кивнула. Улыбка у нее всегда получалась дружеская, безотносительно ласковая. Слышалось шуршание пленки.
– Вы в одном институте?
– Да.
– Ты инженер?
– Нет. Это Аля – инженер. Я‑то – техник, правда, теперь уже старший.
Она опять улыбнулась.
– А ты давно снимаешь кино?
– Года полтора.
– Ну, уже много.
– Нет, конечно. Но кое‑что все‑таки поснимал.
– А Лена сейчас снимает на фото?
– Да. Потом поменяемся, и все будет наоборот.
Саша не улыбнулась.
– Хорошо, что вы и в горах бываете вместе. Тебе повезло.
Я решил, что мало шансов ошибиться.
– А ты замужем?
– Замужем.
– Недавно?
– Месяц. Еще и свадьбу не праздновали.
– Смотри, как удачно спросил. Поздравляю.
– Спасибо.
– А он альпинист?
– Нет еще. Может быть, станет.
– Будет зависеть от тебя?
Саша слегка покраснела и пожала плечами. Про себя она, видимо, свыклась уже с новой ролью, но внешне –
еще не вполне.
– Кто он у тебя?
– Инженер-металлург. Верней, скоро будет. Сейчас он на преддипломной практике.
– Мы с ним почти коллеги.
– Хочешь, покажу тебе его?
Я и кивнуть не успел, как ее рука очутилась рядом с карманом. Саша достала записную книжку. Сначала я увидел обратную сторону фотографии и подумал: «Шесть на девять». Потом увидел лицо. Парень был ничего, но выглядел замкнутым. Я кивнул.
– Он из Средней Азии?
– Да, он таджик.
– Где же вы познакомились? На Памире?
– В Ленинграде.
– Ну и случай.
– Да. – засмеялась она. – В командировке. Мы с подругой впервые очутились в городе, ну, представляешь? Как с вокзала идти – и то не знали. Смотрим – навстречу парень. Подруга и говорит: «Давай спросим», – а я: «Еще чего – он и сам не здешний». Однако спросила.
– И вот результат?
Саша кивнула.
Мы перестали смеяться, но улыбки так и не прошли. Саша вспомнила мужа, а я очень хорошо видел Лену, какой она была, когда я впервые увидел ее.
Мы по очереди выбрались из палатки. На ветру сразу стало заметно, как разгорелось лицо. Борис и студенты пели песни. Их до этого тоже не было слышно. И я вполне пришел в себя, лишь когда посмотрел вниз, на ледник, а потом опять на морену, в ту сторону, откуда мы поднялись. Из лагеря, от Лены.
