Первым делом я навестил Слесаря. Так мы звали Сашку, который мог достать нужное за считаные минуты. Он провел меня в захлев – помещение, напоминающее уборную, с несколькими стиральными машинами и лежаком для вахтера.
– Умывайся, переодевайся. Можешь засунуть свою куртку в стирку. Сегодня в крытой зоне нужна помощь, так что поспеши, – и, строго посмотрев мне в глаза, добавил: – И старайся не открывать рот, из пасти у тебя несет, как из-под кобыльего хвоста во время течки.
Я преподнес ладонь к носу, дыхнул и попытался учуять запах. Но из этого ничего не вышло.
– Благодарствую. Я одолжу полотенце?
– Ишь чего! Полотенце для людей. Бери салфетки, но экономь, не используй все.
Я кивнул и принялся вытирать бумажными салфетками морду и бороду. Борода слиплась, а на кончике застыло что-то, напоминающее то ли пасту, то ли кетчуп. И если первым я отродясь не пользовался, то второе я не видел с минувшего Рождества. Я попытался разгладить бороду пальцами, но стало только хуже. Тогда я намочил ее и скрутил в козлиный хвостик – получилось вполне прилично.
Пока Слесарь копошился в кладовой, я опустился в кресло и осмотрелся. Рядом со мной дрых его сменщик, и, заиграй я на барабанах, он не проснулся бы. Здорово, небось, работать в таком месте. Спишь себе целыми днями, только по утрам и вечерам открываешь и закрываешь помещение. Еще и зарплату получаешь.
– Отчего сидим, не работаем? – Слесарь закончил свои дела и недовольно посмотрел в мою сторону.
Наконец-то я вышел из помещения, и холодный ветер вперемешку со снегом ударил мне в лицо. От утреннего солнца не осталось и следа, синоптики не ошиблись. Куртка, которую мне выдал начальник, хоть и была чистой, но все же согревала слабее моей. Первым делом мы пришли во фруктовую зону на крытом рынке, где во всю шел ремонт. Еще утром им требовался человек, но к моему появлению место уже заняли.
Бабы из соседнего отдела направили меня в рыбную зону. И не прогадали. Сразу же после моего прихода к ним приехало несколько фур, и в магазине потребовался грузчик – самая неблагодарная работа, да и только до обеда. Правда стоит признаться, что дольше я бы и не выдержал. Уже через час спину ломило так, что я воспринимал себя не иначе как потомственным рабом на галерах. Стоило мне разогнуться, как воспаленный нерв под лопаткой давал о себе знать.
Поднимая один ящик за другим и перенося их в морозильную, я чертыхался, вспоминая Магистра. Чертов ублюдок каждый раз находил причину стрясти с меня лишний рубль.
Подняв открытый ящик с рыбой к самому носу, я вдохнул аромат, отчего мой желудок сразу же скрутило. Не от тухлого запаха. От голода. Тотчас в голове всплыл образ готового блюда. Я попытался вспомнить, когда последний раз ел рыбу. Не консервированную горбушу, которой мы с товарищами так часто закусывали водку, что и вовсе перестали воспринимать ее как рыбу. А именно настоящую рыбу, запеченную. С картошкой. Берешь такую в руки, и чешуйки ее кожи остаются на подушечках пальцев. Давно я не пробовал ее, настолько, что подобное начало казаться мне чем-то немыслимым.
Отмахнуться от всплывшего образа оказалось сложнее, чем разогнуть затекшую спину. Но я смог. Все мои мысли вернулись к Магистру, которому я задолжал и из-за которого надрывался. Чертов ублюдок. Настанет день, когда я пошлю его. Да-да, подкараулю где-нибудь и проломлю череп бутылкой. Хотя нет, бутылкой можно лишь поцарапать. Случайный камень, упавший с края крыши, справится лучше. Осталось только найти дом с открытой крышей и заманить туда гада.
