Вы и ваша мама. Книга о том, как все наладить - страница 3

На тренингах по развитию персонального бренда меня часто спрашивают, какое мнение более «правильное» – то, которое человек составил о себе сам, или то, которое сложилось о нем в обществе? «То, которое человек составил о себе сам, – отвечаю и тут же добавляю: – При условии, что этот человек – Робинзон Крузо, а Пятница на острове еще не появился». Как только появляется Пятница, становится важнее то, что думает он о Робинзоне, а Пятнице – то, что думает о нем Робинзон.

Мы постоянно вступаем в контакт с другими людьми и постоянно получаем от них обратную связь. Причем не всегда вербально: в компании о чем-то шумно говорили, потом вы сказали какую-то реплику – и все замолчали, ощущая неловкость. Или вдруг вы что-то сказали, а человек встал и ушел. Или не ушел, а отодвинул от себя тарелку с супом.

И мы понимаем: неудобно получилось. И в этот же момент включаются два чувства. Первое – чувство вины. Второе – чувство сопротивления.

Сопротивление помогает нам сохранять устойчивую самооценку. Оно говорит: «Но я же хороший! Я же хотел как лучше! Это они не поняли, обиделись на ровном месте, сглупили!» И хорошо, что чувство сопротивления в нас есть, иначе самооценка наша по тридцать раз в день взлетала бы до небес и опускалась в бездну.

А чувство вины говорит: «Никто не просил твоего мнения. Да, она странно одевается (или: «Да, он говорил глупости»), но это ведь ее одежда (и его глупости). Зачем ты стал(а) назидать и поправлять?»

И чувство вины тоже полезно. Оно помогает нам улавливать реакции общества на нас самих – и под воздействием этих реакций становиться лучше, работать над собой[3]. Ведь никто из нас не рождается идеальным, никто не идеален сейчас и не станет идеальным в будущем. Но стремиться к тому, чтобы стать лучше, – отличная тактика.

Мне было трудно принять мою неидеальность. Я так много работала, я столько сил отдавала семье и быту, я так старалась, чтобы быть отличным журналистом, замечательной женой, понимающей мамой и благодарной дочерью… Но все равно бывали моменты, когда я получала от близких обратную реакцию, которая недвусмысленно показывала: сейчас ты сделала что-то не так.

У меня сразу включалась защита: «Но я же хотела как лучше! Я не виновата! Это просто случайность!» Вообще, это свойство оптимистичных и амбициозных людей – не испытывать чувства вины. Они многого достигают в жизни, но близким с ними не слишком легко.

Ушло немало времени на то, чтобы понять: я могу быть неправа. Могу доставлять неудобства тем, кого люблю. Могу ошибаться. Могу обижать. Могу – не в смысле «имею право», а в смысле – я действительно порой так невольно делаю, хотя совсем не хочу доставлять неудобства, обижать и совершать ошибки. Я осознала это, стала внимательнее прислушиваться к тому, что мне говорят родные и близкие, разрешила себе испытывать чувство вины.

Итак. Чувство вины, как и чувство сопротивления, полезны. Но полезны они лишь в том случае, если работают в паре. Человек, который не испытывает чувства вины, очень тяжел в общении. Он всегда прав. Его мнение всегда истинное. Он не умеет ошибаться и раздает советы направо и налево.

Среди наших мам есть такие. Но о том, как вести себя с «идеальной» мамой, мы поговорим во второй части книги. Пока же я могу дать лишь один совет: никогда не давать советов, если их не просят. Это трудно, хотя возможно.

Но и человек, не испытывающий чувства сопротивления, тоже крайне тяжел – и для себя, и для окружающих. Он мучается бесконечными угрызениями совести, страдает из-за нанесенных кому-то обид, о которых сами обиженные уже давно забыли. Хроническое, гипертрофированное чувство вины не позволяет ему развиваться – точно так же, как и гипертрофированное чувство сопротивления ставит между человеком и окружающими бетонную стену отчуждения.